– Почему же зря, этим вы отработали как у штабных, так и у линейных офицеров ответственность в четком и согласованном выполнении приказов. Теперь, даже действуя вдали от начальства и своих штабов, командиры будут четко исполнять поставленные задачи. А для выполнения задач, которые поставил командующий фронта, это будет иметь огромное значение.
– Но это же при современном вооружении безумие действовать так, как отряд Давыдова в Отечественную войну 1812 года. При наличии аэропланов и химического оружия, кавалеристов, хоть они и будут двигаться хаотично и стремительно, быстро обнаружат и уничтожат, с воздуха отстреливая всадников с аэростатов или самолетов. Или загонят такой одиночный полк ближе к артиллерийской батарее, и та химическими снарядами лишит кавалеристов их средств передвижения. На лошадь противогаз не наденешь. А потом подойдет вражеская пехота и поставит жирную точку в истории этого кавалерийского полка.
– Правильно мыслите, господин генерал-майор, – аэропланы представляют наибольшую опасность для наших кавалерийских рейдовых групп. Вот и подумайте, как действовать полкам при появлении вражеских аэропланов. Аэростаты не так опасны, их можно сбить винтовочным огнем с земли. В планах подготовки подразделений следует внести отработку залпового огня по воздушным целям. И такая тренировка в подразделениях должна начаться уже завтра. Решение о рейдовых группах Брусиловым уже принято, и нам нужно его выполнять, а не выискивать причины, мешающие выполнению этого распоряжения командующего фронтом.
Я, конечно, не стал распространяться, что это моя идея и что только таким способом при почти тотальном нежелании солдат воевать и идти в контратаки, я видел возможность остановить наступление австро-германцев. Наоборот, сделал все, чтобы показать, что это распоряжение самого Брусилова, авторитет которого после летнего успешного наступления был очень высок. И Юзефович тоже уважал полководческий талант Брусилова, поэтому принял поставленную задачу без особых пререканий. К тому же я несколько успокоил его беспокойство, заявив:
– Знаете, Яков Давидович, я в Петрограде нашел одного военного инженера, который разрабатывает методы борьбы с аэропланами. Он мне передал несколько простейших схем превращения обычного пулемета в зенитный. И это все можно изготовить в полевых условиях. Такой действующей установкой оснащен мой автомобиль. Ее нужно скопировать и установить на другие грузовики, которые будут действовать в составе рейдовых групп. Насчет автомобилей я в штабе фронта договорился – все трофейные грузовики, которые хранятся на территории житомирского депо, передаются корпусу. Кроме этого, Брусилов распорядился передать корпусу сорок немецких трофейных пулеметов, хранящихся на складе в Бердичеве. Вам следует их получить и перевезти в Житомир. Срок завтра. Понятно, господин генерал? За получение пулеметов и патронов к ним, а также за доставку этого груза в корпус, отвечаете вы.
– Так точно, господин генерал-лейтенант, – сделаем!
– Вот и хорошо, а я тогда займусь переоборудованием автомобилей под нужды рейдовых групп. И еще, я привез с собой из Петрограда семь портативных искровых радиостанций, они работают в телеграфном режиме на 150 верст. Специалистов по обслуживанию и работе на этих радиостанциях обещал выделить начальник штаба фронта Клембовский. Так что когда обоз поедет забирать пулеметы, направьте с этой интендантской группой грамотного офицера, который примет командование над выделенными специалистами. По прибытии их в штаб корпуса командование над ними возьмет прапорщик Хватов. Он и будет формировать мобильные радиофицированные группы. Они тоже будут на грузовиках.
За этим поручением были еще, и в конце концов Юзефович взмолился:
– Михаил Александрович, мне все это надо записать. Пойдемте в мой кабинет, заодно и чайком с дороги побалуетесь!
Действительно, наговорил я Юзефовичу, получившему столько поручений разом, столько, что можно было запутаться. Хотя на улице было хорошо, наверняка лучше, чем в душном кабинете, я согласился со своим начальником штаба. Но долго там засиживаться не собирался. Труба звала, и я хотел еще сегодня посетить «Дикую» дивизию. Нужно было, пользуясь пиаром Бекович-Черкасского, заместить своей личностью образ их бывшего командира Михаила Александровича. Наверняка в штабе дивизии Бекович-Черкасский разошелся по полной программе и описал возвращение великого князя с присущими кавказскому человеку эпитетами и преувеличениями. Думаю, в его рассказе Михаил Александрович выглядит настоящим героем, грех не воспользоваться таким пиаром.
В кабинете начальника штаба я находился где-то около часа – попил чаю, повторил свои поручения, выслушал рассказ о событиях в корпусе, случившихся за время отсутствия великого князя, а также поговорили о дальнейших планах. Когда интересующие меня темы начали истощаться, я заявил Юзефовичу, что день уже подходит к концу, а мне сегодня еще нужно посетить штаб Туземной дивизии. На этом наша беседа закончилась, и я, сопровождаемый адъютантом Юзефовича, направился к «Форду». Адъютант начальника штаба нужен был как проводник, чтобы мы не теряли время и самым коротким путем доехали до штаба дивизии.
Глава 11
Штаб Туземной дивизии располагался недалеко от штаба корпуса, на окраине Житомира, так что «Форд» преодолел это расстояние быстро, и через пятнадцать минут я уже выбрался из кабины и сразу же попал в объятия Марата Алханова. Своего бывшего адъютанта я сразу узнал, еще бы, в долговременной памяти Михаила Александровича осталось много сцен с участием этого преданного поручика. Сейчас он был уже капитаном и командиром разведки дивизии. Из-за этого нового звания, к которому сам и представлял, я не взял его с собой в Петроград, хотя он и просил оставить его служить при Михаиле Александровиче. В принципе, можно было великому князю и штабс-капитана оставить адъютантом, тем более отношения между ними были, можно сказать, родственными. Но Михаил Александрович посчитал, что такого человека с колоссальным даром предвидения и интуиции неразумно держать адъютантом. Гораздо больше он будет полезен для общего дела как разведчик. Да и карьеру нужно было делать парню, не всю же войну просидеть при великом князе. Хотя многие адъютанты делали блестящие карьеры, ублажая своих патронов, но Марат был не таков. Он, даже будучи адъютантом, так и норовил влезть в какую-нибудь заварушку. И за счет своей ловкости и какой-то запредельной интуиции выходил, казалось бы, из безнадежных ситуаций целым и здоровым. При этом всегда ссылался на счастливый случай, но Михаил Александрович считал, что Марат обладал поистине звериной интуицией.
Вот и сейчас он почему-то вышел из штабного здания именно в тот момент, когда туда подрулил наш «Форд». И я, выбравшись из кабины, тут же попал в руки штабс-капитана Алханова. Казалось бы, непорядок, штабс-капитан обнимает генерал-лейтенанта, да к тому же великого князя и брата царя. Такое невозможно было представить ни в какой нормальной части, но это была «Дикая» дивизия. И взаимоотношения между командирами и подчиненными тут регулировались не уставом, а древними обычаями, принятыми на Кавказе. Пусть ты будешь хоть командующий фронта, но если не заслужил уважения своей смелостью, лихостью или воинскими
