Мои опасения не подтвердились, Брусилов и Клембовский прибыли и находились в штабе. К командующему фронтом я не пошел, а все вопросы стал решать с начальником штаба. Хорошо быть великим князем и иметь в друзьях начальника штаба фронта. Казалось бы, бредовое предложение об изготовлении силами корпуса блиндобронепоездов после недолгого обсуждения было одобрено. И естественно, за этим последовало обещание оказать помощь – материалами, трофейным оружием и направлением в распоряжение корпуса артиллеристов, возвращающихся после лечения в госпиталях. А таких после летних боев было много. Подтверждение о безусловном выполнении этих обещаний я получил, когда находился еще в кабинете Клембовского. Практически под мою диктовку была написана телеграмма в Одессу, а когда мы пили чай, ординарец, принесший какую-то выпечку, чтобы генералы не гоняли пустой чай, доложил, что шифрограмма в Одессу отправлена, принял ее полковник Смирнов.
В штабе фронта я пробыл до самого вечера, и возвращались мы в Житомир уже в полной темноте. Жутко было ехать, можно сказать, по проселочной дороге, при свете так называемых фар, которые еле-еле пробивали мрак, опустившийся на землю. Сразу вспоминался Гоголь, а именно такие его персонажи, как Вий и мертвая паненка, летающая в гробу. Мы ехали, в общем-то, недалеко от тех мест, где разворачивались события, описанные великим писателем. Все волнения закончились часа через два, именно за столько мы преодолели сорок верст, разделявшие Бердичев и Житомир. В штаб не поехал, а приказал Максиму рулить к дому, в котором находились мои походные апартаменты. Вымотался сегодня капитально, но и дел было сделано немало. А главное, что вроде бы влился в местный бомонд, выступил вполне достойно перед командующими армиями и стал в их глазах своим. Сегодня можно уже сказать точно, что я выполнил главную цель, которую мы поставили с Кацем перед поездкой на фронт. Деятельность, которую я развил для удержания фронта и достойного ответа на предстоящие атаки противника, не более чем суета, которая вряд ли способна поменять исторический вектор развития России. А вот то, что великий князь понравился командующим армиями, может сыграть в историческом плане очень большую роль. Если Николай II все-таки не выдержит и отречется, то мнение командующих фронтами и армиями будет многое значить. Если они согласятся, что самодержцем станет Михаил Александрович, то так оно и будет. Хотя царем я быть не желал, но в критической ситуации стать придется – все-таки это лучше, чем Пермь для меня и гражданская война для страны. Но на это я был согласен, только если у нас с Кацем ничего не выйдет и история тупым бревном пойдет тем же путем, что и в моей реальности. То есть для себя я допускал принятие скипетра, если не удастся улучшить ситуацию на фронте. Вот и пытался своими действиями хоть как-то ее улучшить.
Конечно, все это происходило по-дилетантски, но что же вы хотите от бывшего сержанта. Зато наглости и бесшабашности в бывшем сотруднике НИИ Мозга было хоть отбавляй. А еще привычка, полученная в техотделе нашего института – приспосабливать любые имевшиеся ресурсы для выполнения полученного задания. Сейчас по большому счету я занимался тем же самым. Задание мы с Кацем сформулировали – не допустить сползание страны в ужасы революций и гражданской войны. И как я считал, самый действенный для этого способ – успехи на фронте. А как достичь этих успехов, если я не обладал даром стратега и полководца? Оружия XXI века тоже не было, а те средства вооружения из будущего («Катюши» и напалм), технологию производства которых мы все-таки выдавили из своей памяти, современная оборонная промышленность сможет начать производить не раньше чем месяца через два-три. А победы или, по крайней мере, внушение австро-германцам, чтобы не лезли, нужны сейчас. Вот и приходится как-то выкручиваться. По понятиям XXI века – креативить. А по понятиям техотдела НИИ Мозга сделать из ничего конфетку. Хорошо, что я великий князь и герой, разрекламированный в местной прессе, и даже такой стратег и полководец, как Брусилов, позволяет мне нелепые, по его мнению, действия. Но это по мнению профессионала начала двадцатого века нелепые, а я, много игравший в компьютерные игры, считал, что такими нестандартными действиями мы ошарашим противника, а значит, будем иметь шанс на успех. Как говорится, если хода нет, ходи с бубей. А в нашем случае – пролезай в тыл противника и действуй там так, как Ковпак против фашистов.
Вот такие мысли носились в голове после ночной дороги в Житомир. Часа два вертелся в постели, продумывая, как бы технологичнее наклепать блиндобронепоездов. Вспоминал, какое количество паровозов имеется в Житомирском узле, и думал, сколько можно безболезненно изъять локомотивов из депо, чтобы железная дорога продолжала функционировать. Перед тем как направиться отдыхать, у меня все-таки хватило сил заехать на станцию и у
