Я качаю головой.
– Не могу, детка. Ты не вернешься в ту квартиру. Там слишком опасно.
– Мы живем там уже три года, и ничего не случилось. Всё нормально.
Я стискиваю зубы, пытаясь сдержать гнев.
– Ты туда не вернешься! – злюсь я.
Пенелопа с вызовом скрещивает руки на груди, готовясь к битве.
– Что, только потому, что ты засунул в меня свой член, ты вообразил, что можешь указывать мне, что делать?
– Типо того.
– Вот и не угадал. – Она тычет пальцем мне в грудь. – Это не так, Гевин. Я большая девочка. Я знаю, что делаю. До этого момента я заботилась о себе сама, и мне совершенно не нужно, чтобы ты прискакивал на своем белом коне и пытался «спасти» нас. У нас все под контролем, верно, Пейдж?
Закусив губу, Пейдж пялится в пол. Пенелопа толкает ее локтем в бок и возвращает к разговору.
– Ага, – энергично подтверждает она. – Все под контролем. – Судя по тону Пейдж, у них ничего не под контролем. Нелегко возвращаться ночью домой, когда на стоянке торгуют наркотиками, а в соседней квартире раздаются звуки поножовщины. Срать я хотел, что девушки «облагородили» это чертово место, оно все равно им не подходит. И уж точно оно не подходит девушке, с которой я встречаюсь.
– Серьезно? Поясните тогда небольшую беседу, которую вы вели, прежде чем уехать оттуда? О какой-то проститутке, которая собиралась пырнуть ножом своего сутенера.
– Да они уже занимались сексом, пока мы собирали вещи! Они так типа общаются, – легкомысленно отвечает Пенелопа.
– Ну, а я, мать вашу, не считаю такое общение нормальным, – говорю я, подходя ближе к Пенелопе, которая нервно сглатывает под моим жестким взглядом. – Моя женщина не будет жить в такой квартире. Я, бл*ть, этого не допущу. У тебя нет выбора. Своё я защищаю, Пенелопа. Как только я оказался в тебе, ты стала моей. Я, бл*ть, заклеймил тебя. Это значит, что я защищаю тебя. Я забочусь о тебе. – Я замолкаю, охрипнув от накала страстей.
Не думал не гадал, что стану таким собственником, но только переступив порог ее квартиры я понял, что после ужина больше туда не вернусь. Пенелопа не будет жить в той адской дыре, где ее могут изнасиловать, зарезать или накачать наркотиками.
– Кончил?
– Только когда окажусь внутри тебя, – хихикаю я. Улыбка расползается по моему лицу от ее раздраженного взгляда.
– Гевин…
– Пенелопа... – возражаю я.
– Грэхем... – присоединяется Пейдж. Мы все переключаемся на нее, и она пожимает плечами. – Что? Я чувствовала себя обделенной вниманием.
– Бл*ть, это, вероятно, один из самых глупых разговоров, в которых я когда-либо принимал участие, – ворчит Грэхем. – Съезжайте, Бога ради, из той дыры и возьмите один из люксов, но вы сами оплачиваете аренду. Это не благотворительность.
– Оплачивать все буду я, – перебиваю я. От моего заявления Пенелопа прищуривается, но благоразумно помалкивает. Она не хуже меня знает, что они не могут позволить себе оставаться здесь. А я могу, следовательно, я и плачу.
– Неважно, – фыркает Грэхем. – Просто убедитесь, что все оплачивается, и, Господи, отставьте меня в покое.
Он бросает последний взгляд на Пейдж, отталкивает меня в сторону и убегает по коридору обратно в помещение управления.
– Ну, это все прошло лучше, чем я ожидал, – заявляю я, улыбаясь дамам.
– По-твоему, все прошло хорошо? – интересуется Пенелопа. – Благодаря Пейдж все превратилось в катастрофу!
Мы поворачиваемся к Пейдж и сразу замечаем перемену в ее настроении.
– Эй, ты в порядке? – спрашивает Пенелопа, нежно поглаживая плечо подруги.
– Ага, – она кивает. – Давайте уже просто возьмем наши сумки и устроимся. Я устала, – сказала она отстранённым голосом с опущенными глазами. Грэхему предстоит многое объяснить.
Как только девочки заселяются в скромных апартаментах с мини-кухней, гостиной и двумя спальнями со смежными ванными комнатами, я перешептываюсь с Пенелопой в прихожей. Она поглядывает на комнату Пейдж и говорит:
– Я собираюсь остаться тут на ночь. Хочу убедиться, что с ней все в порядке.
Не этого я хотел, но, так и быть, переживу ночевку здесь.
– Ладно, сейчас сгоняю за своими вещами.
– Нет, – Пенелопа качает головой. – Мне нужно провести с ней немного времени. Твое присутствие не поможет, особенно если ты все время будешь меня лапать.
– Я могу держать руки при себе. – Она с сомнением смотрит на меня. – Я могу очень постараться.
– Нет.
Она встает на цыпочки, целует меня в губы и провожает к двери.
– Но…
Пенелопа прижимает пальцы к моим губам.
– Спокойной ночи, Гевин.
Подмигнув, захлопывает дверь перед моим носом.
Грэхем, мать его, точно получит по морде, гребаный ублюдок! Он умудряется обламывать меня даже издалека.
Глава 26.
Нелл
Будучи на нервах, я расхаживаю за кулисами в ожидании начала кастинга. Их у меня было уже столько, что сложно сосчитать, но меня трясет от знания, что Гевин будет сидеть в аудитории и наблюдать за каждым моим движением.
– О, дорогая, – воркует в трубке у моего уха мамин голос. Несколько минут назад я позвонила ей рассказать о том, как изменилась моя жизнь с тех пор, как в нее вошел (скорее, вломился) Гевин и чтобы она меня подбодрила. – У тебя все получится. Ты знаешь номер как свои пять пальцев. Просто иди и покажи им все, что умеешь!
– Но... – заикаюсь я. – Он будет наблюдать, – заканчиваю детским шепотом.
– Так впечатли и его, – решительно отвечает она. Боже, как же я обожаю маму! – Кстати о птичках, я жду твоего звонка для получения подробной информации о твоем молодом человеке. Не каждый день моя дочь влюбляется в мальчика.
Смешно, что мама говорит о Гевине как о мальчике. Если бы она только знала... Не то, чтобы я когда-либо делилась с ней подробностями.
– Окей, мам. Мне нужно идти, но я позвоню тебе позже и расскажу, как все прошло, договорились?
– Договорились, девочка моя. Произведи фурор.
– Обязательно. Люблю тебя и я рада, что тебе лучше.
– Я тоже люблю тебя, детка.
Я отключаю телефон и убираю его обратно в сумочку, прежде чем положить ее в небольшой шкаф за кулисами.
– Окей! – громко кричит работница сцены. – Прошу... – ее глаза бегают по планшету в руке, – ...номера с первого по двадцатый выйти на сцену.
Я опускаю взгляд на приколотый к топу бумажный номер. Тринадцать. Понятия не имею проклятье это или наоборот цифра
