Отпустив украшение, Адель настороженно прислушалась. Мгновения бежали, но ничего не происходило. Подняв голову, она попыталась разглядеть в клубах тумана драконов, волшебным образом явившихся на зов, но их не было. Адель поникла. Похоже, не сработало. Стоило расспросить ведьм, как пользоваться их подарком, но после коронации они не появлялись в доме Инкарната Черной дыры. А призвать их она не решалась – Лука непременно захочет присутствовать при встрече, да и поместье всегда кишит Пожирателями.
От жуткой какофонии начала болеть голова. Звон разбитого стекла. Крик. Плач. Треск огня. Рычание Пожирателей. Удары молний. Раскаты грома. Дрожь земли. И где-то далеко песня… Песня? Поначалу Адель была уверена, что ей показалась, но песня становилась все громче, отчетливее.
Незнакомый призрачный мотив очаровал ее с первых нот. Это была мелодия звездной ночи, ритм высоких заснеженных гор, куда не ступала нога человека, сияние полной луны. Эта песня была всем и ничем одновременно. Тягучая, первобытная, она увлекала Адель за собой. Тело наполнилось сладкой истомой, страх исчез, и сознание заволокло белой дымкой. Происходящее померкло. Мир вдруг стал необычайно тихим – исчезли избранники звезд, твари Тишины, исчезло все. Адель словно ослепла, но это не пугало. Ее глаза закатились, тело стало тяжелым и непослушным. Все равно, что будет дальше, лишь бы дивная мелодия не смолкала. Адель распростерла руки и подняла голову к небу. Реальность теперь походила на сон: она видела себя со стороны и в то же время прекрасно чувствовала себя в собственном теле, не покидая его.
– И в глубокой воде океана Теней, – сорвался с ее губ беззвучный шепот. Незнакомая песня проникла в разум Адель и обрела слова, – на илистом дне дремлют души зверей. Им волны споют эту песнь колыбельную…
Ожесточенный бой прекратился. Все застыли. Тьма, созданная Лукой, оставила своего хозяина, потянулась к Адель и, подчиняясь песне Инкарната Луны, обвивала ее. Эта тьма извивалась и пульсировала, точно в каком-то причудливом танце.
– И в глубокой воде Океана теней, – слова давались Адель с трудом, – на илистом дне дремлет Огненный змей…
Тьма разрасталась, принимая очертания гигантского чудовища. Этот монстр просыпался, дабы поприветствовать Инкарнатов. Широкие крылья раскинулись над руинами квартала Лодж, а вскоре обрисовались массивная голова на длинной шее и крепкое туловище. Это был дракон. Самый настоящий дракон! Подняв морду к небу, существо издало пронзительный крик. Адель, которая наблюдала за собой со стороны, вскрикнула и отшатнулась. Она никогда не видела ничего подобного.
– Что это за чертовщина? – Шай был первым, к кому вернулся дар речи. Вытянув руку, он приготовился пронзить существо молнией, но Малахия жестом остановил его. Король не сводил взгляда с Адель, непрерывно шепчущей что-то дракону.
Существо снова взревело и взмахнуло крыльями, заставив Инкарнатов попятиться. Адель увидела, как Лука рассмеялся – происходящее его явно забавляло.
– Ваше величество, – избранник Юпитера не унимался, – позвольте мне…
– Нет! – рявкнул король.
– Да что она такое? – Шай с тревогой взглянул на Адель. – Это же дракон. Она создала дракона! Их не существует!
– Я многое готов отдать, чтобы получить ответ на этот вопрос. – Малахия сделал пару шагов вперед, но Лука протянул руку, веля не приближаться.
– Не смей.
Крылатый змей уставился на Инкарнатов пустыми глазами. Из его ноздрей валил густой белый пар, а брюхо алело, словно раскаленный уголек. Тварь готовилась защищаться.
– Кто ты? – громко спросил Малахия.
Призрачная Адель едва не осела на землю, когда ящер ответил. Его тяжелый, утробный голос звучал странно, так, словно вместе с ним отвечали все двенадцать сестер.
– Я твой ночной кошмар, повелитель Солнца. – Он мотнул головой. – Убирайтесь. Вы принесли достаточно горя и бед этим людям.
– Назовись, – велел король, поднимая пылающие руки.
– Не стоит угрожать мне, душа звезды, – прогремел дракон. – Тебе не уничтожить того, кто создан из пламени, что является кровью твоей. – Переведя взгляд на Луку, он добавил: – И ты, сердце тьмы, не способен причинить вреда тому, кто соткан из мрака, что является плотью твоей.
Инкарнат Черной дыры только развел руками, показывая, что ничего не собирается предпринимать. Полностью поглощенный происходящим, он утратил всякий интерес к своим врагам.
– Кто твой хозяин? – Малахия указал на Адель. – Эта девчонка?
– Я сам себе хозяин, дитя света, – рыкнул ящер. – Отступи и уведи своих спутников. Я призван королевой защищать каждую живую душу, что осталась в этом несчастном городе. И я исполню свой долг любой ценой.
Король не успел ответить. Нетерпеливый Шай метнул сноп молний.
Дракон успел вовремя закрыть Адель своими громадными крыльями. Когда электрические разряды коснулись его тела, он яростно зашипел, хотя они не причинили ему никакого вреда. Молнии исчезли, и, убедившись, что Адель больше ничего не угрожает, чудовище бросилось на Инкарнатов.
* * *И вновь земля дрожала, превращая руины города в пыль. Разгневанный дракон кружил над атакующими его Инкарнатами Солнца и Юпитера, поливая их струями огня. Лука пока не вмешивался в этот бой. Выждав какое-то время, он приблизился к Адель, которая пребывала в состоянии, похожем на транс, и не прекращала напевать:
И в глубокой воде океана Теней На илистом дне дремлют души зверей. Им волны споют эту песнь колыбельную, Поведав о мраке тайну заветную. И в глубокой воде океана Теней На илистом дне дремлет Огненный змей. Ему волны нашепчут истории древние О яркой Луне, что стала царевною.– Ты не перестаешь меня удивлять, – произнес он, прислушиваясь к словам. – Колдовство подобного рода мне совершенно незнакомо. Все, что я когда-либо читал о ведьмах, сводилось к элементарной магии и весьма нехитрым заклинаниям!
Адель, наблюдающая со стороны, была ошеломлена происходящим. Она пыталась вернуться в собственное тело, но ничего не получалось. Моля о помощи, она даже предположить не могла, что все обернется именно так. Да, ведьмы откликнулись, но сделали ее посредником между своей магией и Инкарнатами. И как все исправить, она не знала.
Дракон взмахом крыльев отбросил Шая на пепелище одного из домов. Молнии, разрывающие небосвод, утихли, и только гром рычал над головами. Жалкие остатки дороги дымились, наполняя
