Храмовая архитектура тоже была выбрана не случайно. Поговаривали, что автор проекта, Леонид Чернышев, будучи не очень сильным, но талантливым Иным, специально ездил в Египет, проводил замеры и уточнял особенности распределения силовых потоков в древних святилищах. Естественно, в его биографии этот факт отражен не был – в той, что была доступна обычным людям.
А здание стояло.
Помещения Дозора располагались на подземных этажах. Таким образом, храм-музей словно имел две половины – верхнюю и нижнюю. Люди не мешали Иным, а Иные приглядывали за людьми. И за своими Темными коллегами тоже. Получалась своеобразная пищевая пирамида, только наоборот, что усугубляло египетские мотивы.
– Во что она, говоришь, была одета?
Ладони никак не желали согреваться. Виктор вернулся от чайника и передал полулитровую емкость кипятка. На дне энергично растворялись кубики сахара, кружились дольки лимона, откровенно натягивало коньяком. Ада благодарно смежила веки.
– Н-н-не одета, а раздета. Топик, бриджи. Сан-н-ндалии. Все такое… обесцвеченное.
Зинаида Мефодьевна поправила шаль движением плеч и сложила руки домиком, опустив на них подбородок.
– Погоды нынче стоят предсказанные. М-да. А вот Виктор, – перевертыш, отвернувшись к стене, дернул носом, – Витя, – перевертыш поежился, – Витюша…
Перевертыш сложился вдвое и чуть ли не заскулил. Глава красноярского отделения Ночного Дозора, пожилая предсказательница второго уровня, наставила на него обтянутый желтоватой кожей указующий перст – и вдруг захихикала. Смех был таким заразительным, что не удержалась и Ада, переставив кружку на стол, дабы не облиться в процессе. Сам виновник торжества выглядел побитым.
– Знаешь, я давно поняла, что тебя бесполезно перевоспитывать. – Голос начальства был чуть надтреснут, но не раздражал, а скорее завораживал. – Да и в общем, оно того не требует. Только прошу, в следующий раз – не маши кулаками. Достаточно порычать. Можно гавкнуть. Но негромко.
– Зинаи-и-ида Мефодьевна… – протянул Виктор. Та строго посмотрела поверх очков.
– Я не издеваюсь. Это практический совет: оборачиваешься и рычишь. С угрозой, но не сходя с места. И портки при этом снимать тоже не обязательно. Хотя вот, помню, однажды клан Маккаллумов…
– Честное дозорное, больше не повторится! – Вытянувшись в струнку, напарник напомнил Аде персонажа из советского послевоенного фильма. Правда, совершенно невозможно было вспомнить, кого именно и из какой конкретно ленты. Вернув чай в ладони, она отхлебнула. Ужасно. Отвратительно. Но пробирает, это факт.
Вздохнув, начальница порылась в карманах. На свет была извлечена темная, видавшая виды курительная трубка с длинным чубуком. Лица дозорных синхронно осунулись. Правда, через пару мгновений трубка перекочевала обратно, и ее заменил поблескивающий оливковым хромом и светодиодным глазком аппарат.
– Статистика самоубийств в Красноярске имеет позитивную динамику, – менторским тоном произнесла предсказательница. – Позитивную в том смысле, что число снижается. И это хорошо. А вот что плохо: я не предвидела произошедшее. Ни на одной из линий вероятностей.
Она затянулась из вейпа и выпустила ароматное облако, привнесшее в уютный кабинет запах корицы и апельсинов. Коньячный чай сразу стал вкуснее.
– Может, уровень… – предположил Виктор. Зинаида Мефодьевна тряхнула соломенными кудряшками.
– И не только я. В любом случае, даже если бы вмешался Иной первого или Высшего уровня, само событие не было бы укрыто. Такие вещи всегда окружает целый лес побочных линий: последствия, обстоятельства, корреляции. Прямая улика не нужна, когда есть столько косвенных. Все их не под силу было бы замести даже Завулону.
– Это действительно странно. – Тепло наконец разлилось по телу, и Ада смогла разлепить губы, излагая в привычной неспешной манере, а не отрывисто и вибрируя. Край крыши. Енисей, блеснувший за домами. Падение. Она закрыла глаза, открыла и продолжила: – Публичное самоубийство не могло не всколыхнуть Сумрак. Там собралось человек двадцать – поздние гуляки, дежурные из администрации, охранники. Эмоции можно было ложкой есть.
Предсказательница покивала и снова затянулась.
– Верно говоришь. Волна всегда идет не только вперед, но и назад. В этом суть предсказания: поймать отголосок, прочесть интерференционную картину. Так вот, сейчас она есть. А еще пару часов назад – не было.
Все притихли. Где-то невдалеке зазвонил стационарный телефон. Трубку подняли, приятный голос произнес угадываемую даже сквозь стены фразу: «Ночной Дозор, дежурный слушает». Вздохнув еще раз, начальница усмехнулась.
– Теперь к забавному. Темные обвиняют нас в спасении этого идиота. Утверждают, что человек не мог выжить после падения с такой высоты.
– Не мог, – подтвердил Виктор. – Я об этом уже Аде говорил. Там сорок…
– Сорок два метра, – кивнула Зинаида Мефодьевна. – С половиной. Ты считал. Молодец. Собственно, у Дневного Дозора никаких доказательств. И то, что они прислали нам донельзя формальную бумагу… Кстати, молодежь. А синие волосы – это что, действительно так теперь носят? Ужас. В общем, их заявление означает только одно: Дневной Дозор тоже озадачен. И с некоей определенностью это не их козни.
Она встала, слегка сутулясь, и обвела всех присутствующих взглядом внимательных серых глаз. Не потускневших от возраста голубых, а именно серых. Урановых. Даже Ада слегка подобралась.
– Вольно, – негромко скомандовала старушка, и голос ее словно донесся сквозь свист снарядов, грохот разрывов и завывание поземки. – До завтра всем отбой. Отдыхать, не обсуждать, не цепляться за версии. Проснетесь – тогда можно думать. Ясно?
– Так точно! – чуть не козырнул Виктор. Девушка просто кивнула.
Оба отправились исполнять.
* * *Следующий вечер не задался сразу. Ада не выспалась – томили какие-то смутные предчувствия, обрывочные видения и путаница в мыслях. Ближе к будильнику удалось нырнуть в беспамятство без сновидений, но оно было коротким и не освежающим.
До работы пришлось добираться через неожиданные пробки – пара балбесов ткнулась бамперами, перекрыв удобный перекресток целиком. А зайдя со служебного входа и спустившись по предельно зачарованной лестнице, магичка услышала неприятно знакомые крики.
– Вы! – Вампир орал, надрываясь и захлебываясь воздухом. – Я буду писать! В Инквизицию! Завулону! Пока не!
Маленький, сморщенный, похожий на среднеазиатского гнома Назар, одетый в форму экскурсовода, приветливо махнул Аде свободной лапкой. Второй верхней конечностью он поддерживал Щит, не пропускавший Эрнеста в приемную. Оттуда уже с интересом глазели.
– А давайте вы напишете мне! – включив задор в голосе, выпалила дозорная. Стоило, конечно, помнить, что разъяренный вампир – это серьезно, и выдерживать дистанцию. Но Темный, кажется, не собирался крушить и разрушать. Он замолчал, обернулся на девушку и моргнул. Вообще в его голосе опытное ухо уловило бы скорее нотки жалобные, просящие. У Ады такой опыт имелся. Хорошо, что Виктора нет, уж он-то не упустил бы шанса…
Как будто специально напарник в то же мгновение слетел по лестнице. Правда, он не стал ухмыляться, не зарычал, не принял боевую форму. Быстро подбежал к Назару, обнял того за плечи, шепнул что-то на ухо – и охранник пропустил всех троих.
Пока целительница с ресепшена усаживала вампира в кресло, упаивала водой и успокаивала ненавязчивыми пассами, Ада шепнула
