– Я! – вскочил я и вытянулся в струнку.
– Приказываю без глупых мыслей отправиться на выполнение задания! Ты у меня, эх, орел! – Он потряс кулаком. – Да чтоб мой орел да не вытащил Сокола! К тому же помни – своих не бросаем! – Батя положил мне руку на плечо. – Ты только подай сигнал, сынок, чтобы мы знали, где эти чертовы экспериментаторы себе кубло свили! А мы вас вытащим!
– Есть, товарищ подполковник! – ответил я ему.
– Вертолет нас ждет, – обратился ко мне подполковник Алехин, – поэтому чем быстрее соберешься, тем больше времени останется на инструктаж и подготовку на месте. Одевайся как тебе удобно, перед отправкой переоденем тебя в специальную одежду.
– Я бы хотел позвонить своим близким. – Я замялся. – А еще я должен зайти в церковь до вылета.
– Конечно. – Алехин понимающе кивнул. – В разговоре с близкими даже намека не должно быть о твоем задании. И не вздумай с ними прощаться. Разговор должен быть обычным. Мы будем ждать тебя здесь же, в кабинете у Дмитрия Степановича. Ребятам с курса скажешь, что уезжаешь домой на несколько дней по семейным обстоятельствам. А близким сообщишь, что уезжаешь с курсом на сборы и несколько дней связи с тобой не будет. Все, можешь идти.
Сразу же из кабинета Бати я отправился в храм Георгия Победоносца, расположенный недалеко от университета. Пока я шел, на душе у меня было тяжело и сумрачно. Мне было по-настоящему страшно, пугала неизвестность и возможные варианты развития событий. В храме шла вечерняя служба. Людей было мало, ярко горели свечи, освещая лики святых. Я остановился перед иконой Георгия Победоносца и долго смотрел на молодого бесстрашного воина, пронзающего змея копьем. Недалеко я увидел пожилого священника с окладистой бородой и подошел к нему попросить благословение.
– Господь да благословит тебя! – Он положил мне руку на голову, потом заглянул в лицо, и я удивился его светлому, ясному взгляду. Он перекрестил меня и тихо сказал: – Иди и ничего не бойся, уповай на милость Божью!
И так мне легко стало после этих слов, как будто оковы тяжелые с души свалились. Конечно, если Он со мной, то кого мне бояться? Из церкви я вышел преисполненный решимости и надежды. Сразу же позвонил родителям и сообщил, что несколько дней со мной не будет связи. Пообещал маме, что позвоню ей, как только представится возможность. Мама почему-то очень разволновалась, узнав о предстоящих «сборах», я, как мог, радостным голосом пытался уверить ее, что это обычные дела, ничего страшного.
– Береги себя, сынок, – на прощание мне тихо сказала мама.
Как будто почувствовала, что я с ней не откровенен. А потом трубку взял отец.
– С тобой точно нельзя будет связаться? – спросил он.
– Да, пап.
– Сколько дней?
– Я еще точно не знаю…
Отец тяжело вздохнул, а потом выдал мне напутствие:
– Помни, Илья, чему я всегда учил тебя – при любых обстоятельствах сохранять ясность ума и оставаться мужчиной. И еще хочу тебе напомнить, что нет большего подвига, чем положить душу свою за други своя… Мы будем ждать твоего скорейшего возвращения… со «сборов»…
Я был очень удивлен и тронут словами отца. Он поддержал во мне решимость, сам того не зная. Потом я набрал номер Ксении. Она очень удивилась позднему звонку – в Пекине было уже за полночь. Я сообщил ей об отъезде.
– Буду скучать, возвращайся поскорее, – просто сказала мне Ксения.
– Я тоже буду скучать, – ответил я и пожелал ей спокойной ночи.
После чего отправился в общежитие, переоделся, взял с собой документы, мобильник и сменное белье. К счастью, никто из ребят ни о чем меня не спросил, поэтому объясняться ни с кем не пришлось. В начале девятого вечера мы с подполковником Алехиным и очкариком Владимиром вылетели вертолетом с военного аэродрома в сторону Крыма.
Глава 5
Экстренная подготовка
Полет прошел быстро и легко. Жаль, что уже было темно, когда мы пролетали над Керчью, только многочисленные огни города указывали, где суша, а где море, и яркой полосой светился мост. Я тихонько помахал рукой родным берегам.
Мы прилетели на территорию воинской части Феодосии. Владимир сразу же куда-то исчез, видимо, отправился по своим делам. Подполковник лично устроил меня на ночевку и накормил ужином в офицерской столовой. Весь вечер Алехин старался вести со мной дружескую непринужденную беседу, расспрашивал о детстве, о родителях, о моей девушке, травил армейские анекдоты и байки. Было понятно, что ему хотелось снять с меня напряжение и тревогу, но слушал я его вполуха, а отвечал рассеянно – все мысли были о предстоящей операции. После ужина, проводив меня в комнату, отведенную для ночлега, Алехин сказал:
– Постарайся заснуть. Завтра подъем в пять утра. Тебе предстоит пройти инструктаж и экспресс-подготовку.
– Во сколько планируется отправка? – спросил я.
– Как только будешь готов, – лаконично ответил Алехин, пожелал хороших снов и оставил меня одного.
«Какие тут могут быть сны, особенно хорошие?» – подумал я, вытягиваясь на кровати и вспоминая подробности нашего с Никитой падения в портал. И совершенно неожиданно для себя заснул.
Проснулся от настойчивого стука в дверь комнаты и не сразу сообразил, где нахожусь. Но потом вспомнил, вскочил с кровати и открыл дверь. За дверью стоял подполковник Алехин, который, судя по его уставшим глазам, спать не ложился.
– Выспался? – спросил он, оглядывая меня. – Это хорошо, – не дожидаясь ответа, заметил Алехин. – Десять минут на приведение себя в порядок, потом завтрак, и приступаем к подготовке второй фазы операции под кодовым названием «Прыжок».
Во время очень плотного завтрака Алехин обозначил план мероприятий:
– Сначала примерка обмундирования, потом краткий инструктаж по выживанию в различных природных условиях, затем технические консультации с Владимиром и получение четких инструкций по выполнению задания, затем обед, послеобеденный отдых и, – он вздохнул, – в добрый путь.
– А можно без послеобеденного отдыха? – спросил я. – Нет ничего хуже ожидания…
– Нельзя, – сказал, как отрезал, Алехин. – Ты должен будешь физически отдохнуть, плюс это будет время на приведение мыслей в порядок после полученной информации. Кстати, дай мне свой телефон, спецы его слегка усовершенствуют.
Я отдал мобильник, мы закончили завтракать и прошли в комнату, где стояли стеллажи с различной одеждой и нас дожидался пожилой мужчина с густыми усами.
– Семен Михайлович, – обратился к нему подполковник, – подберите молодому человеку одежду. Выглядеть он должен как гражданский – охотник или рыболов; универсальные природные условия – жара, холод, дождь. И про соответствующую обувь не забудьте. Загляну через полчаса.
Семен Михайлович окинул меня оценивающим взглядом, подошел к стеллажам, начал доставать одежду и передавать мне. Мне пришлось полностью разоблачиться, потому что среди предложенной одежды был также комплект нижнего белья. С него я и начал свое переодевание. Я надел предложенные мне трусы-боксерки и майку,
