«А кто тебе сказал, что боярышня была опорочена именно Святославом? Он ведь в тот момент, когда ее валял, наверняка бухой был, так что и не понял, целкой она была или уже того? Мало ли, может ее, к тому же, слабую на передок, какой ушлый дружинник спортил? Так ее этим еще и обелили, дескать, не абы кто, а княжич девственности лишил. Опять же, виру поимели с того не слабую…»
«Даже если и так, то чего уж теперь…» – вздохнул княжич.
«Ну да, тут уже ничем не поможешь. Но свою репутационную монеточку в копилочку с этой ситуации ты можешь получить, а то и не одну».
«Какая монетка? Что за копилка?» – начал раздражаться от замысловатой речи приблудной души хозяин тела.
Все эти шутки-прибаутки, которыми постоянно сыпал Штыков, его доводили до белого каления.
«Не кипятись. Замолви словечко за непутевого братца. Отведи от него гром и молнии отцовского гнева. А то ведь залетит братец туда, куда Макар телят не гонял… в какой-нибудь Мухосранск, то бишь Тмутаракань… Глядишь, и вспомнит, когда придет время бодаться с Константином, кто именно за него заступился, и встанет на твою сторону. Должна же в нем остаться хоть какая-то благодарность, если и дальше не станешь о нем забывать? Ну а нет, так нет… Да и отец лишний раз от твоей братской любви и заступничества умилится, тоже монетка в копилку, лишней по любому не будет. Так монетка к монетке…»
«Попробую…» – недовольно из-за меркантильности приблудной души ответил тот.
– Отец, позволь слово молвить, – с покорным тоном произнес Юрий, когда Всеволод Юрьевич взял небольшую паузу, чтобы отдышаться перед очередным раундом изливаний все новых порций ругани.
Братья глянули на Юрия как на самоубийцу. Как ни набожен Всеволод Юрьевич, а нравом в гневе все же крут. Впрочем, Святослав с надеждой.
– Что тебе?
– Не виноват Святослав в произошедшем…
– Что?! Как это не виноват?! Он сам признал, что…
– Боярышня та лишь предлог, отец. Уверен, что ее специально подложили брату, зная его юношескую жажду женских ласк… уверен даже, что она уже была не девой, просто по нетрезвому делу брат этого не понял… Подставили его, потому как новгородцы более не желали платить за свою охрану, как раньше, а уговор просто так расторгнуть не можно, вот и подложили ее и теперь кругом правы. Не боярышня, так еще что-то удумали бы…
– Хм-м… возможно, ты прав. Новгородцы те еще выжиги… могли они на такое пойти… могли, – великий князь владимирский быстро успокоился. – Но все равно, он должен был думать, кого под себя тащить!
– Молод он еще, отец, горяч. Я вот себя вспоминаю в его годы и отлично его понимаю и рад, что мне не довелось сидеть в эти года на столе, когда мысли совсем иным заняты…
– Правильно, тебя надо было на Новгород ставить…
Всеволод Юрьевич еще раз зло зыркнул на провинившегося сына, но стало ясно, что буря прошла стороной. Наказание, конечно, последует, все ж виноват Святослав, как ни посмотри, но оно будет не столь суровым, как могло бы быть.
«А действительно, чего это малолетнего Святослава в обход тебя поставили на княжение?» – удивился Штыков.
«В походе был, на Рязань с отцом ходил да дань собирал, не до того было. Константина тем временем срочно на Ростов сажали, вот и пришлось Святослава привлечь на замену», – ответил хозяин тела.
«Понятно. Думали, все отлажено, ничего уже не случится, а оно вон как все повернулось».
– Юрий… – с улыбкой обратился Всеволод Большое Гнездо к сыну. – Ты меня очень порадовал… Заступился за брата, не убоявшись моего гнева. Надеюсь, вы и дальше будете держаться вместе. Ибо только вместе сила.
«Ну ты еще про веник вспомни, прутики поломай…» – хмыкнул Штыков.
Когда расчувствовавшийся великий князь смахивал выступившую старческую слезу, застившую его взгляд, Константин бросил на Юрия быстрый полный злобы взгляд.
Впрочем, в отношении его истинного отношения к Юрию у Штыкова и раньше не было никаких сомнений, а вот то, что этот злобный взгляд увидел Юрий Всеволодович, было полезно, окончательно открыв ему глаза. Все-таки хозяин тела до последнего не хотел верить, что старший брат подставил его в битве с новгородцами. Ведь это брат!
«Ну вот, теперь ты однозначно самый любимый сын отца, – хохотнул Штыков. – Чего и требовалось добиться. Осталось только поддержать это реноме последующими деяниями».
«Помолчи уж…» – угрюмо отозвался хозяин тела.
Ему, как и нормальному человеку, не хотелось вступить в братоубийственную войну, сечься с ним в битвах, а драка не на жизнь, а на смерть, если верить приблудной душе, однозначно будет, что и подтверждал взгляд старшего брата.
Но ведь и отойти в сторону нельзя, особенно в свете тех знаний, что он получил от приблудной души. Это будет потерей драгоценного времени, что можно потратить на подготовку. Так что теперь он, наоборот, должен быть настойчивым в стяжении силы.
«А может, рассказать?..» – подумалось Юрию Всеволодовичу.
«И что ты ему скажешь?»
«Все, о чем ты мне поведал о монголах».
«А он тебе поверит? Вот ты бы поверил, если бы тот же Святослав подошел к тебе и сказал, что, дескать, ты должен отдать мне свои вотчины, ибо грядет страшная беда, и только я знаю и могу ее предотвратить…»
«Н-нет», – вынужден был после короткой паузы княжич.
«Вот и я о чем. И потом, как ты объяснишь свои знания? Вещий сон? Пришествие ангела или святого с откровением? Так что делай, что должно, и будь, что будет».
2
«Пора обналичивать репутационный капитал, как в прямом, так и в переносном смысле, и при этом зарабатывать новый», – в один из дней сказал Юрий Штыков.
Константин только что отъехал обратно к себе в Ростов, а Святослава великий князь спровадил нести службу в одной из порубежных крепостиц на границу с мордвой.
«О чем ты? Неужели нельзя говорить понятными словами?» – взмолился княжич.
«Понятными так понятными. Нужно начать готовиться ко всем будущим жизненным перипетиям уже сегодня. Тут как в посевной, день год кормит. Так что затягивать не стоит».
«А если еще проще?»
«Один человек сказал: кадры решают все. Вот нам и надо готовить кадры».
«Если бы я только мог, я бы приказал всыпать тебе плетей…» – мечтательно-сожалеюще мысленно сказал княжич.
«Хм-м… Можешь приказать отходить себя, но перед экзекуцией попробовать передать управление телом мне, – предложил Штыков. – Но, боюсь, тебя очень неправильно поймут».
«Да уж… – согласился княжич, невольно представив, как это выглядело бы со стороны и что бы о нем подумали. – Тут же в монастырь запрут как помешанного…»
Что до передачи управления телом, то тут ничего не получалось. Все эксперименты оказались провальными. Но Штыков пока не отчаивался, ведь двигался же он сразу после вселения…
Зачем вообще контроль над телом?
Ну мало ли?..
«Так что ты там про какие-то кадры говорил?
