– Корона Рианноны.
Предводительница Желтоногих надела ее, чтобы посмеяться над крошанками. По сути, плюнуть на них.
У Маноны слегка загудело в ушах.
– Со странной компанией ты нынче водишься, внученька, – сказала бабушка Маноны.
Ее черные волосы, тронутые сединой, были заплетены в тугую косу. Впечатляющий знак, свидетельствующий об истинных намерениях верховных ведьм. Бабушка Маноны заплела косу отнюдь не для удобства путешествия в воздухе.
Они явились сюда сражаться. Уничтожать.
Манона почувствовала на себе давящее внимание верховных ведьм. У нее за спиной сгрудились крошанки и переминались с ноги на ногу в ожидании ее ответа.
Но раньше прозвучал вопрос Гленнис. Манона не узнала голоса старухи.
– Зачем явились?
Бабушка Маноны улыбнулась, обнажив тронутые ржавчиной зубы – безошибочный признак возраста:
– Манона, прозванная мною Убийцей Соплеменниц, ты допустила грубейшую ошибку, решив обратить наши силы против нас. Ты посмела распространить среди воительниц Ферианской впадины гнуснейшую ложь о наших… о моих замыслах.
– Я говорила чистую правду, – возразила Манона, не опуская головы. – Весьма неприглядную для тебя. Должно быть, это перепугало тебя настолько, что ты прихватила еще двух помощниц, дабы расправиться со мной и подтвердить свою непричастность ко всей паутине замыслов. Общих или твоих – значения не имеет.
Остальные предводительницы смотрели не мигая. Должно быть, бабушка крепко держала их в узде. Или тех вообще не волновало, как все обернется дальше.
Потом заговорила Крессэда. Слова ее дышали злобой. Внешне похожая на Петару, характером и поведением она разительно отличалась от дочери. Петаре хватило здравого смысла дать Маноне высказаться.
– Мы явились, чтобы вырвать наконец докучливую занозу, застрявшую у нас в пятке.
Манона вполне допускала, что своеволие, проявленное Петарой, дорого стоило наследнице Синекровных. Жива ли Петара вообще? Ей вспомнилось, как истошно кричала Крессэда, когда Петара падала в пропасть. И Маноне, спасшей ее дочь, она тогда говорила совсем другие слова. Проявлять любовь к своим детям считалось у Железнозубых признаком слабости. Но Крессэда любила Петару. Сохранилась ли в ней материнская любовь? Или чувство долга и многовековая вражда перевесили?
От этой мысли у Маноны заледенела спина.
– Вы явились, поскольку мы представляем угрозу, – сказала она, мысленно добавив: «И поскольку я представляю угрозу для чудовища, именуемого моей бабушкой». Рассекатель Ветра в ее руке приподнялся. – А еще вы явились, поскольку боитесь.
Манона шагнула вперед:
– Вы явились, поскольку ваша власть держалась на нашем безропотном подчинении и пока еще держится на подчинении остальных Железнозубых. Вы смертельно боитесь, что они вдруг осознают истину и перестанут вам подчиняться. Более того, обратятся против вас. – Она взмахнула мечом и провела в снегу черту. – Вы и сюда прилетели без сопровождения, боясь, как бы другие не увидели, на что мы способны. Вы ведь всегда упорно скрывали правду.
Ее бабушка пренебрежительно фыркнула:
– Слышала бы ты себя! Понабралась у крошанок их благоглупостей и теперь сама несешь чепуху.
Манона не поддалась на бабушкину язвительность. Подняв Рассекатель Ветра, она указала на предводительницу Желтоногих:
– А ты посмела явиться сюда с чужой короной на голове.
Тень замешательства пробежала по лицу Крессэды Синекровной. Но в этот момент предводительница Желтоногих скрюченным пальцем поманила к себе Манону. Железные ногти у нее были такими длинными, что закручивались вниз.
– Ну так подойди и забери ее у меня, предательница.
Манона переступила черту на снегу. За ее спиной было тихо. Казалось, ведьмы перестали дышать. Тогда, в Морате, сражаясь с бабушкой, она не смогла ее одолеть. Наоборот, только чудом осталась жива.
В том поединке она была готова встретить свой конец и проститься с миром живых.
Манона взмахнула Рассекателем Ветра. Ее сердце билось ровно и гневно. Сегодня она не собиралась прощаться с жизнью. А ее противницы, если до этого дойдет, отправятся во тьму.
Бабушка встала в атакующую позицию. Крессэда и Желтоногая последовали ее примеру.
– Какая знакомая картина, – процедила сквозь зубы бабушка. – Последняя крошанская королева. Последнее сражение против нас.
Манона щелкнула челюстью, выдвинув железные зубы. Шевельнула пальцами, и на них появились железные ногти.
– На этот раз – не просто крошанская королева.
В голубых глазах Крессэды читалось сомнение, словно до нее дошло то, чего не понимали другие верховные ведьмы. Они допустили ошибку. Эта ошибка грозила потерей всего, что они привыкли защищать. Поражением в войне, куда их втянули обманом и где они могут погибнуть. Крессэда видела, как уверенно держится Манона, видела убежденность в ее глазах и бесстрашие в сердце.
Манона сделала еще шаг и улыбнулась предводительнице Синекровных, будто говоря: «Да».
– Ты не убила меня тогда, – сказала бабушке Манона. – Сомневаюсь, что у тебя получится и в этот раз.
– Сейчас увидим, – прошипела бабушка и сделала выпад.
Манона была к нему готова.
Два первых бабушкиных удара она отразила мечом, затем пригнулась, ускользнув от третьего. А на нее с невероятной скоростью двигалась предводительница Желтоногих. Казалось, старуха летит над снегом, метя в незащищенную спину Маноны.
Манона отбила старухину атаку, отбросив ведьму назад. Теперь на нее устремилась Крессэда.
Крессэда не имела такой воинской выучки и опыта, как предводительницы Черноклювых и Желтоногих. Пренебрегая упражнениями, она десятки лет занималась гаданиями по внутренностям животных и всматривалась в положение звезд, ища там ответы на загадки Трехликой богини.
Сдвинувшись влево, Манона легко уклонилась от железных ногтей Крессэды, после чего ударила верховную ведьму Синекровных локтем в нос. Крессэда пошатнулась. Две ее спутницы снова атаковали.
Три выпада без передышки. Такого проворства Манона не предполагала. Однако ни один удар не застигал ее врасплох. Она следила за движениями противниц и замечала каждое их уязвимое место.
Сегодня верховные ведьмы сражались не с надломленной главнокомандующей, не знающей своего места в мире. Она не стыдилась правды о своем происхождении. Она не боялась их.
Сражением против Маноны управляла бабушка. Выпады предводительницы Черноклювых были самыми коварными и опасными. Она же нанесла Маноне первые раны, полоснув железными ногтями по плечу.
Но Манона неутомимо махала мечом. Металл лезвия ударялся о металл ногтей, и звон ударов уносился к заледенелым вершинам.
Нет, сегодня она ничего не боялась.
Такого сражения Дорин еще не видел. Выпады ведьм были невероятно быстрыми и столь же опасными. Никто из смертных воинов не мог двигаться так, как Манона, превратившаяся в вихрь стали и железа.
Три против одной. Шансы были явно не в пользу Маноны. Особенно когда ей в числе прочих противостояла бабушка. Дорин помнил, в каком состоянии Манона когда-то свалилась на палубу их корабля.
Но пока что она мастерски уходила от ударов верховных ведьм. Их ногти царапали воздух. Манона успевала отразить каждый удар. Дорин видел: она не столько атаковала сама, сколько сдерживала противниц. Впрочем, и они тоже несколько поостыли, убедившись, что за эти месяцы Манона сильно изменилась.
Магия Дорина бурлила, требуя выхода. Он легко положил бы конец этому сражению. Но Манона приказала ему не вмешиваться, и он оставался
