В любом случае теперь уже слишком поздно. От судьбы не уйти. Если Эми и утратит жизнь, то уж лучше ей стать идеальным сосудом для Аматэрасу – ради мира, ради оммё. Нужно просто перестать об этом думать и притвориться, что все по-прежнему.
Эми глубоко вздохнула, стараясь не обращать внимания на тревогу, норовившую обвить ее скользкими кольцами, и на странное, покалывающее ощущение, от которого хотелось вскочить с места и расхаживать туда-сюда. Рассеянный взгляд Эми вдруг привлекло ярко-красное пятно среди белизны сада – алую осеннюю листву. Издали она напоминала кровь на снегу – кровь кицунэ.
Лиса была, наверное, самой удивительной частью ее приключения. Незлой ёкай… одна мысль об этом казалась Эми нелепой. Впрочем, из всех ёкаев, о которых она слышала, кицунэ считались самыми терпимыми. Да, они были известными плутами, способными доставить множество хлопот, но слыли не такими жестокими, как остальные ёкаи. Другое дело, если бы у кицунэ был не один хвост – это, согласно легендам, указывало на ее возраст и могущество, – однако малышке в лесу не хватало сил даже на побег от они.
Тем не менее кицунэ были посланниками Инари, куницуками огня; демон-они даже назвал лису отродьем Инари. Наверное, побеспокоиться все же стоило. Инари точно захочет смерти камигакари Аматэрасу и может приказать ёкаям на нее охотиться. Была бы Эми поумнее, она не стала бы выручать кицунэ – да и не то чтобы это вообще входило в ее планы изначально.
Эми закусила губу. А ведь лиса-то спасла ее первой – когда к ней, оцепеневшей от страха, ринулся они. Кицунэ прыгнула наперерез и укусила великана. Она спасла Эми, а камигакари бросила ее умирать!
Нет. Эми покачала головой, уткнувшись в ладони. Кицунэ убежала сама. Да и что оставалось делать – гнаться следом? Лиса-ёкай не знала, что Эми – камигакари, но что ей помешает догадаться позже? Может, кицунэ и не злобное чудище, но все-таки и это существо по-своему опасно.
Эми прикусила губу сильнее. Каким же разумом светились алые глаза! А эта хитрая лисья усмешка… и столько крови…
Но нет, Эми ничего не могла сделать. Ёкаи опасны. Ей нельзя так рисковать.
Подняв голову, она уронила руки на колени. Нельзя, ведь ее тело нужно Аматэрасу целым и невредимым – а не истерзанным после встречи с ёкаями. Однако Эми была перед кицунэ в долгу, а если все спланировать, то ей удастся помочь маленькому ёкаю без риска – без особого риска, во всяком случае. У Эми оставались считаные недели, и она хотела совершить какой-нибудь значимый поступок – для себя самой, а не для служения Аматэрасу. Например, отплатить добром кицунэ и, возможно, даже спасти при этом жизнь белой лисицы.
С мрачной решимостью Эми встала и быстро заплела волосы в косу, которую затем свернула в тяжелый пучок и скрепила. Надела белое хаори, уже сухое и чистое – за исключением пары пятнышек, напоминающих о падении со склона. И, наконец, положила блестящее черное перо в свой дневник, словно закладку, и спрятала его в углу шкафа. А потом сдвинула дверь комнаты в сторону. Для плана требовалось кое-что еще.
Не успела Эми провести на кухне и пары минут, как на пороге появился хмурый Катсуо.
– А ты разве не должна сейчас спать? Что ты делаешь?
Глянув на него, Эми вытащила из холодильника упаковку свиных котлет и опустила в тряпичную сумку перед собой.
– О, Катсуо, вот ты где. Есть аптечка?
– Ты ранена? – В его голосе прорезалась тревога. – Что…
– Нет, нет, я в порядке. Просто нужна аптечка. У нас есть?
– Да, но…
– Можешь захватить?
Катсуо нахмурился еще сильнее и вышел из кухни. Эми забрала остатки обжаренной рыбы и две бутылки воды, а потом встала с открытой сумкой перед Катсуо, который как раз вернулся с белой пластиковой коробочкой. Он сощурился и медленно положил аптечку к другим предметам.
– Что ты задумала?
– Мы с тобой, – с улыбкой отозвалась Эми, – пойдем на прогулку.
– Прогулку?
– Ага.
– Куда? – Катсуо последовал за ней к выходу из дома. – Каннуши Фуджимото говорил, что ты должна оставаться у себя.
– Они с Нанако весь день просидят в кабинете.
– Эми. – Катсуо скрестил руки, глядя, как она надевает туфли. – Я не стану помогать тебе нарушать его запреты. Не втягивай нас в неприятности.
Эми выпрямилась и вскинула брови.
– Ты, кажется, просил звать тебя с собой, если мне опять захочется «впечатлений».
Катсуо поморщился, видимо, жалея, что дал такое опрометчивое обещание.
– Говорил, но моя работа – тебя защищать, и я не могу тебя никуда отпустить после случившегося.
– Вообще-то, – бодро заметила Эми, – ты не можешь меня остановить. Тебе нельзя меня касаться.
У него отвисла челюсть.
– Поэтому, если ты намерен меня защищать, тебе попросту придется пойти со мной. Каннуши Фуджимото поймет, не переживай.
Катсуо чуть не подавился возмущением. Эми усмехнулась и сбежала по ступенькам на дорожку, оставив его поспешно обуваться. Он догнал ее на углу дома.
– Снова конюшня? – настороженно уточнил Катсуо. – Зачем мы идем к конюшне? Я-то думал, что лошадей тебе на сегодня хватило.
– Мы идем немного дальше.
– Дальше?! Ты хочешь уйти с земли храма? С ума сошла?
– Не сошла! – огрызнулась Эми.
От хорошего настроения не осталось и следа – в основном потому, что девушка и сама гадала, не спятила ли. С каждым шагом от дома к горе уверенность Эми иссякала. О чем она только думала? Кицунэ не станет ждать ее на том же месте, а прочесать тысячу квадратных миль дикого леса в поисках маленькой лисички она попросту не сможет. Да и вообще – так ли она хочет помогать ёкаю? И согласится ли кицунэ принять помощь? В прошлый раз лиса сбежала.
Когда они с Катсуо в напряженном молчании шли мимо ограды, Эми не удержалась и виновато глянула на поле, где паслись только три лошади. Минору часами обыскивал все тропы, но Торнадо так и не нашел. Оставалось надеяться, что на него не успел наткнуться они.
В десяти ярдах от пастбища стояли красные тории, отмечая конец земель. Эми замерла и нервно сглотнула. В прошлый раз она их даже не заметила – так отчаянно пыталась не свалиться с летящего галопом коня, – но теперь девушка покидала безопасное место по своей воле. Врата тории создавали сильный барьер вокруг храма и не позволяли злонамеренным ёкаям войти.
Эми колебалась. Поклон вратам был данью уважения к ками, однако чувства Эми к Аматэрасу спутались в комок и причиняли боль. Она ненавидела ками, из-за которой ее ждала неминуемая смерть, но в то же время знала, что Аматэрасу – божество, которому некогда тревожиться о жизни какой-то смертной девчонки. Особенно сейчас, когда ками отчаянно нуждается в сосуде. Аматэрасу должна быть доброй, сострадательной,
