– О, этот глупый, глупый Кот, – снова прошептала она сквозь пальцы, опять не осознавая, что Адриан прекрасно ее слышит.
И тут он застыл.
Этот голос…
Этот раздраженный тон, каким она произносила его имя…
Такое знакомое недовольство…
А если не было двух девушек?
Если была лишь одна?
Одна-единственная девушка. Одна-единственная Ледибаг. Одна-единственная Маринетт.
Один-единственный поцелуй.
Внезапное открытие ударило его с такой силой, что он едва не покачнулся на скамейке.
Маринетт была Ледибаг.
Ледибаг была Маринетт.
Сознание пошатнулось под действием этой мысли, а по телу хлынула волна внезапного тепла. У Адриана возникло чувство, будто все его внутренности резко вспыхнули. Будто кожа вдруг стала более горячей, чем озеро лавы.
Девушка его мечты была рядом.
Так близко, что стоило лишь протянуть пальцы, чтобы коснуться ее.
Сердце Адриана теперь колотилось как безумное, с такой силой ударяясь в стенки грудной клетки, словно пыталось выскочить из нее. Если несколько мгновений назад Маринетт выглядела так, будто находится на грани сердечного приступа, то сейчас Адриан точно был к нему близок.
Не замечая ни внезапного озарения, только что нисшедшего на одноклассника, ни живой реакции, вызванной этим открытием, Маринетт по-прежнему пребывала в агонии. Она легла на парту, уткнувшись лицом в скрещенные руки, так что видно было только невероятно красные уши.
Адриан прекрасно сознавал, что ее терзает воспоминание о поцелуе с ним, и испытывал угрызения совести из-за того, что собирался повернуть нож в ране, но у него не было выбора.
Он не собирался оставаться в неизвестности. Он должен был подтвердить свои подозрения, и чем скорее, тем лучше.
Развернувшись настолько, насколько позволял позвоночник, Адриан наклонился к соседке.
– Маринетт, – прошептал он на выдохе и, не дождавшись реакции, повторил: – Маринетт.
Она, наконец, подняла голову, и Адриан тут же попал в плен глаз небесной синевы.
Глаз Ледибаг.
Это была сама очевидность. Теперь, когда он знал, куда смотреть, потрясающее сходство между двумя девушками настолько поразило Адриана, что мозг уже не знал на какой из общих черт сосредоточиться. Он столько раз самозабвенно любовался напарницей, что знал черты ее лица наизусть, и теперь без труда наложил их на Маринетт.
Изгиб ее челюсти. Маленький вздернутый нос. Волосы настолько нежного черного цвета, что он казался почти синим. Невероятно длинные ресницы. Белоснежная кожа. Нежно-розовые губы. Маленькие веснушки, которые видно, только если подойти совсем близко.
И ее глаза, о, ее глаза…
– Да? – жалобно спросила Маринетт, внезапно выдергивая Адриана из мечтаний.
– Э… Я… Я хотел тебе сказать – по поводу поцелуя… – неловко начал Адриан и, покраснев от смущения, прервался.
Маринетт, в свою очередь, тоже снова покраснела. Он не был уверен, что сможет сформулировать выводы, к которым только что пришел, не заставив свою восхитительную одноклассницу запаниковать. Да даже, что сможет связать три слова перед девушкой своей мечты, не выставив себя при этом полным идиотом.
В то время как Маринетт по-прежнему смотрела на него – и теперь на ее лице боролись удивление и смущение, – Адриан решительно собрался с мужеством.
Он был героем, в конце концов.
Он встречался с куда худшими ситуациями.
– Я-я хотел тебе сказать… – с трудом снова начал он. – Знаешь, насчет того, что я сказал, что уже… Уже целовал кого-то?
Он снова замолчал, не зная, как продолжить. К своему величайшему смятению, он чувствовал, как краснеет под внимательным взглядом Маринетт. Щеки теплели медленно, но верно, затылок покалывало, и шея тоже покраснела.
Машинально проведя ладонью по волосам, Адриан с трудом сглотнул.
– На самом деле, я… Я знаю, что меня уже целовал кое-кто, – продолжил он. – Но вообще-то я ничего об этом не помню. Мне рассказал мой… Кое-кто, кто был рядом.
Едва Адриан закончил говорить, как громадные голубые глаза Маринетт расширились.
От удивления.
И к его величайшей растерянности, от ужаса.
Она поднесла ладонь к губам, прежде чем быстро спохватиться. Вся робость внезапно улетучилась, и она яростно нахмурилась, а потом наклонилась к Адриану. Маринетт смотрела ему прямо в глаза, и ее лазурный взгляд был столь же пронзительным, как когда она сражалась под видом Ледибаг.
– Адриан, ты ходил в полицию по этому поводу? – настойчиво прошептала она, и в ее голосе возмущение смешивалось с живым беспокойством.
– А? – пораженно произнес он. – Что… Нет, нет!
– Это серьезно, Адриан, – по-прежнему не отрывая от него пронзительного взгляда, настаивала она. – Если кто-то причинил тебе боль…
– Нет! – с паникой в голосе перебил ее Адриан. – Это совсем не то! Это… Это было…
Он прервался и машинально провел пальцами по лицу, прежде чем тяжело вздохнуть.
У него никогда не получится.
Не желая терять нить разговора по вине простого недопонимания, он перевел дыхание в попытке вернуть себе спокойствие. А потом осторожно, будто пытаясь поймать испуганную птицу, Адриан положил ладонь на запястье Маринетт, изобразив самую успокаивающую улыбку. Он почувствовал, как она вздрогнула от прикосновения, и одновременно у него возникло впечатление, будто кожа его пальцев загорелась. Однако он был решительно настроен не позволять себе смущаться еще больше.
– Это произошло во время нападения акумы, – объяснил он со спокойствием тем более замечательным, что его сердце на самом деле готово было взорваться. – Поэтому я ничего не помню. Я оказался под властью супер-злодея, и… Меня поцеловала Ледибаг, – наконец, прошептал он. – Чтобы освободить от заклятья.
Он видел, как напарница нахмурилась, явно пытаясь вспомнить сражение, во время которого ей пришлось поцеловать Адриана Агреста.
И сказать, что Маринетт была озадачена, значит, ничего не сказать.
Напрасно она просматривала самые дальние закоулки памяти, рылась в воспоминаниях с таким усердием, словно искала драгоценнейшее сокровище, она была абсолютно уверена, что никогда, никогда, решительно никогда не целовала Адриана.
Не то чтобы, впрочем, существовал хоть малейший шанс, что она забыла бы подобное событие, если бы оно действительно произошло.
Одна только мысль о том, как губы Адриана касаются ее губ, уже приводила ее в полнейший экстаз, так что если бы подобное однажды случилось на самом деле, Маринетт наверняка была бы так счастлива, переполнена и поражена блаженством, что никогда не спустилась бы на грешную землю.
Но ничего такого никогда не происходило, она была в этом абсолютно уверена.
За время многочисленных миссий в качестве Ледибаг она пересекалась с Адрианом от силы два-три раза. И никогда в обстоятельствах, которые позволили бы ей утверждать, что они обменялись поцелуем.
Маринетт точно знала, что Адриан не лжец, а значит, он стал жертвой ужасного недоразумения.
Она никогда его не целовала.
Это точно.
– Это невозможно, – автоматически ответила она и дико покраснела, когда Адриан уставился на нее своими невероятно зелеными глазами.
Обладать таким завораживающим взглядом должно быть запрещено.
– Уверяю тебя,
