– П-порвешь? – с трудом хрипит он – в горле пересыхает так, словно он проглотил горсть песка. – Ты хочешь… Порвать?
– Да, – безапелляционным тоном отвечает Ледибаг, и Черный Кот чувствует, как сердце обрывается в груди.
Это кошмар.
Неправдоподобный, ужасный кошмар, и он, конечно же, сейчас проснется. Должен проснуться. Он не может потерять свою Леди. Не так. Не из-за такой глупости, как…
– Точнее говоря, – продолжает Ледибаг, обрывая нить испуганных мыслей напарника, – Маринетт порвет со своим таинственным парнем. Я сообщу об этом Алье завтра утром. Думаю, самое позднее к обеду вся школа уже будет в курсе.
И Черный Кот вновь начинает дышать.
Отвратительный ужас, который парализовал его мгновение назад, уступает место надежде настолько чудесной, настолько сияющей, что он не может сдержать облегченный смех. Со сверкающим радостью взглядом он машинально кивает.
Он понимает.
Он, наконец, понимает.
– А ты, со своей стороны, можешь говорить каждому, кто захочет слушать, что эта история открыла тебе глаза, и ты осознал чувства, которые испытываешь ко мне, – продолжает Ледибаг с сияющими смехом глазами. – И через две недели, – заключает она, потрясая перед напарником двумя пальцами, – я рассчитываю, что ты предложишь мне встречаться.
По мере того, как Ледибаг развивает объяснения, на губах Черного Кота расцветает коварная улыбка. К тому моменту, когда она замолкает, у парижского героя крайне довольный вид кошки, упавшей в горшок со сметаной.
– Вот план, который мне совершенно подходит, – одобряет он с радостным смехом, прежде чем наклониться к Ледибаг и снова поцеловать ее.
Сидя рядом с Маринетт, Алья с растущим чувством расстройства стучит пальцами по парте.
В этот час она должна бы повторять материал для предстоящей контрольной по истории. Но вопреки усилиям, ей тяжело сосредоточиться на уроках. Ее взгляд словно магнитом притягивают руки подруги. А точнее – отвратительный фиолетовый синяк, расплывшийся прямо над локтем.
Загадочная рана, снова.
Алья хмурится, не отрывая глаз от синяка, который будто насмехается над ней. Ее охватывает волна чувств – одно неприятнее другого, – и она ничего не может с этим поделать. Беспокойство. Боль. Стыд. И особенно глухое чувство вины, которое сжимает грудь и оставляет во рту горькое послевкусие.
Алье не надо раздумывать, чтобы понять, что ее так мучит. На прошлой неделе Маринетт объявила ей, что порвала с тем парнем, о котором отказывалась рассказывать, и однако новые синяки не перестают появляться на ее коже.
Снова, и снова.
После перепалок, которые едва не разрушили их дружбу, Алья отныне отказывается подвергать сомнению слова подруги. Маринетт сказала, что рассталась со своим парнем, и Алья верит ей безоговорочно.
И эта гематома перед ее глазами жестоко напоминает, что она должна была верить Маринетт и в других вещах.
Алья чувствует, как при воспоминании о том, как она обращалась с подругой, теплеют щеки от нового порыва стыда. Маринетт – ее лучшая подруга, и однако Алья отказывалась верить ей, когда она утверждала, что всё хорошо. Она первая должна была верить и поддерживать ее, а она сделала ровно противоположное.
Хуже того, из-за ее необдуманных действий Маринетт почувствовала себя преданной. Доведенной до черты. Униженной.
Алья всегда гордилась своими дедуктивными способностями, но теперь она знает, что они далеко не непогрешимы. Эта история стала для нее жестоким уроком, которая едва не стоила ей дружбы с Маринетт.
Неприятная дрожь пробегает по позвоночнику, когда Алья вспоминает день, когда подруга позволила своему гневу выплеснуться перед всем классом. Этот эпизод оставляет жгучий след в памяти, и страх, который она испытала при мысли, что Маринетт больше никогда не захочет говорить с ней, выгравирован в сознании, точно красное клеймо.
Мгновение Алья думала, что потеряла ее.
Но к счастью для нее, Маринетт – необыкновенный человек. Безгранично великодушная, всегда готовая подарить ближнему второй шанс. Было немало моментов неловкости, едких слов, долгих и болезненных объяснений, но к величайшему облегчению Альи, их дружба оказалась сильнее. После пары дней неловкости и робких разговоров, их отношения быстро вернулись к нормальному состоянию.
И это гораздо больше того, на что Алья могла надеяться.
Вероятно, почувствовав взгляд подруги, Маринетт вдруг поворачивает голову. Она слегка приподнимает руку, предоставляя Алье лучший вид на синяк, красующийся на ее коже.
– Я тебе говорила, – невинно бросает она. – Я неуклюжая.
Несмотря на стыд, который она всё еще испытывает, Алья не может не улыбнуться.
– Так парень, с которым ты встречалась… – робко начинает она.
– Никогда меня не бил, – завершает Маринетт. – Он в самом деле очень хороший. Милый, предупредительный… Ну, у него были свои недостатки, – лукаво продолжает она. – Например, понимаешь, он принадлежит к тому типу парней, которые вечно считают себя такими забавными.
– Представляю себе, – фыркает Алья, ласково положив ладонь на плечо подруги.
Хотя ее внимание сосредоточенно на Маринетт, Алья замечает короткий взгляд, который Адриан бросает на ее подругу. В его глазах вспыхивает радостный свет, быстро сменяющийся абсолютно невозмутимым выражением, когда Адриан снова погружается в свои записи, делая вид, будто ничего не произошло.
Улыбка Альи становится шире. Она всегда крайне гордилась своей наблюдательностью, и эта последняя не обманывает ее, она уверена. Маринетт, вероятно, ничего не заметила, но ревность и беспокойство произвели в Адриане чудесные перемены. Эти быстрые взгляды, которые он слишком часто бросает на Маринетт, нежные улыбки, которые освещают его лицо, когда он смотрит на нее и думает, что никто не видит, то, как он говорит о ней с Нино…
Да, на этот раз Алья права. Какой бы болезненной ни была вся эта история, она явно открыла Адриану глаза.
– Кажется, я задолжала тебе извинения… – возобновляет Алья разговор, вновь обращая внимание к Маринетт. – То есть, вам задолжала – тебе и твоему бывшему. Тебе – за то, что не поверила, а ему – за то, что несправедливо обвинила. Мне жаль, Маринетт. И я никогда еще не была так рада ошибиться!
– Всё в порядке, – с улыбкой заверяет ее Маринетт. – Я не обижаюсь на тебя.
– Спасибо, – с искренней благодарностью отвечает Алья.
А потом, не теряя ни мгновения, наклоняется к подруге и шепчет заговорщицким тоном, бросив взгляд на Адриана:
– Полагаю, тебе было грустно расставаться с ним, но уверена, ты быстро найдешь кое-кого получше.
И щеки Маринетт тут же розовеют.
Алья выпрямляется с удовлетворенной улыбкой.
Не всё потеряно.
Всего неделю спустя Маринетт спокойно разговаривает с Розой, Альей и Джулекой, когда на лицах подруг появляется выражение крайнего удивления. Она поворачивается посмотреть, что их так удивило.
И тут
