— Когда и где мы получим оружие?
— В забронированном мною номере в "Олимпии". Все необходимое вам передаст мой агент по спецпоручениям.
— Яковенко?
— Нет, Набатов. Он остановится в гостинице под именем Душана Драгича. — Рожнов вынул из кармана бумажный пакет и передал его Шустову. — Обещанная фотография Лечо Маргатова.
Олег извлек из пакета снимок бывшего офицера Кантемировской дивизии. С фотографии на него смотрел черноглазый мужчина с короткой стрижкой. Широкий ворот рубашки открывал короткую шею, подбородок чернел двухнедельной щетиной. Снимок был сделан анфас и нельзя было сколько-нибудь точно определить форму носа Лечо Маргатова, скорее всего — с горбинкой. Одним словом, Рожнов передал Шустову фотографию типичного кавказца.
— Ориентируясь по этому снимку, можно перестрелять половину горцев, — иронично заметил Олег.
Полковник не отреагировал на его шутку.
— Поговорим о моем агенте. У Набатова главная задача: аккуратно, не вызывая подозрения, пронести в отель оружие. Еще один важный момент, — Рожнов поднял палец. — Что бы ни случилось, никто не должен возвращаться в номер Набатова, покидайте гостиницу любыми доступными способами. Среди прочих бумаг в пакете есть подробный план отеля, пожарные лестницы, черные ходы и так далее. К тому же ты должен был ознакомиться с "Олимпией". — Полковник вопрошающе замолчал.
— Да, — подтвердил Олег. — Напрашивался Яцкевич, но я взял с собой Оганесяна. И лучше бы не делал этого.
— Что случилось? — нахмурился начальник.
— Мы зашли в ресторан — доступ туда свободный, на этажи попасть сложнее. Посидели. Норик подал идею — как без проблем попасть в сам отель. Одним словом, снял путану, она повела его к лифту, чтобы подняться в номер. А там менты разговаривают с охранником. Вот они Норика, как лицо кавказской национальности, и задержали. А у него с собой никакого документа не было.
— И что? — настороженно спросил полковник.
— Вроде ничего особенного: Норик отстегнул им пару сотен, менты разрешили пройти. Через час он вернулся под руку с барышней и говорит мне: "Теперь иди ты". Одним словом, Норик нарисовался перед охранником и ментами.
— Это не страшно, — успокоился Рожнов. По идее, для ознакомления он мог подготовить пару гостевых карточек. Что, собственно, будет сделано за день-два до начала операции.
— Между прочим, в холле установлены две цифровые видеокамеры — одна над стойкой регистрации и еще одна в кафе.
— Об этом не беспокойся. К тому моменту, когда вы войдете в гостиницу, камеры не будут передавать изображение. Мы окончательно определимся по времени, как только Калтыгов войдет в гостиницу и ты сбросишь мне сообщение.
— Ты будешь в Москве?
— За любимую команду предпочитаю болеть на расстоянии, сидя у телевизора.
Рожнов говорил о блокировке системы более чем уверенно. Он сам был неплохим электронщиком, а в состав его управления входили даже специалисты по оперативно-розыскным мероприятиям на сетях документальной электросвязи, именуемой СОРМ-2. То есть "набор технических средств и организационных мер для эффективного обхода сотрудниками ФСБ требований Конституции и действующего законодательства в части обязательности судебного решения для ограничения тайны переписки, телефонных переговоров, иных сообщений по сети Интернет".
Органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, для негласного доступа к данным, передаваемым по компьютерным сетям, необходимо предъявить судебное решение провайдеру и только после этого сесть на линию. А если клиент соединен через телефон — воспользоваться системой для стационарных и подвижных сетей связи.
Пока вокруг программы СОРМ-2 шла возня, некоторые управления ФСБ (управление "5" в частности) осуществляли несанкционированный доступ к данным на Сети прямо из своих кабинетов с возможностью уйти от судебного и парламентского контроля путем финансирования за счет клиента.
Для Департамента "5" был открыт бесконтрольный доступ к телефонным звонкам, электронным письмам, банковским поручениям.
Последнее время оператор департамента под руководством Рожнова баловался тем, что перехватывал крипто- и стеганограммы различных учреждений, включая Центральный банк, расшифровывал их и сбрасывал информацию уже в свой банк данных. Если кто-то из пользователей стеганографических пакетов думал, что факт передачи их сообщений является тайным, то глубоко ошибался.
Шустов правильно понял, что спешный визит начальника — не сообщение о приезде Мусы Калтыгова и пережевывание сопутствующих деталей. Он терпеливо ждал, когда Михаил заговорит о главном.
62
Ширяева невероятно мучилась, отчаянно сопротивляясь двум крепким мужчинам. Ее голова была стянута полотенцем, она ничего не видела сквозь плотную ткань, которая давила на глаза и впивалась в приоткрытый рот. У нее не было возможности даже закричать. Дышать становилось все труднее, мозг пронизывали электрические импульсы, в конечностях возникли судороги, артериальное давление резко упало.
Однажды подобное случилось с ней, когда воспалилась оболочка, окружающая головной мозг. Врач "Скорой помощи" поставил диагноз: менингит. В ту пору ей было тридцать лет, Илье — восемь. В клинической больнице диагноз врача подтвердился посредством компьютерной томографии. Она смутно помнила камеру, медленно вращающуюся вокруг головы, не видела десятки рентгенограмм, которые поступали в компьютер, и серию последовательных изображений головного мозга. Тогда ее спасли. Сейчас спасения ждать было неоткуда.
Они убивали ее.
Еще не потеряв сознания, Валентина почувствовала, что оглохла. Она не могла различить ни одного звука, кроме шороха призрачной клейкой массы, вползающей в уши.
Было очень больно. Когда давление в голове достигло критической точки, она неожиданно увидела свет: от лица убрали полотенце. Совсем близко ритмично двигались чьи-то слюнявые губы, чьи-то водянистые глаза внимательно смотрели на нее. На какой-то миг ей показалось, что раньше она видела эти глаза. Когда?
И снова полотенце, которое не давало дышать. Она рухнула в чернеющую пустоту.
Потом сознание вернулось. Но со странным ощущением — вместо привычной работы сердца какие-то слабые, еле различимые толчки. Зато теперь она все слышала отчетливо. Кто-то над самым ухом очень громко прошептал:
— Все, эта шлюха больше двух минут не протянет, давления практически нет… пульс угасающий, слабый… дыхание поверхностное. Что там с лицом… лицо чистое. Шея… нормально. Должны успеть. Давай ее в ванную.
На этом этапе операции командовал Тимофей Костерин, учившийся когда-то в медицинском училище.
Валентина не помнила, как оказалась в собственной квартире, сознание вернулось к ней, когда тихо щелкнул дверной замок. Наверное так же, как в тот день, когда убийцы ворвались в квартиру
