поцарапала пальцем над правым ухом и, проигнорировав высокомерно-презрительные взгляды, снова двинулась в спортзал. Она поняла, кого и о чём спросит, и уже наметила, с чего спрашивать начнёт. Да, и ещё! Рожать она будет сама! Старым, прабабкиным способом. А там – будь, что будет! * * * Так и повелось. Яна приходила, сначала одна, потом с подругами, единомышленницами. И после того, как отслужила в армии, в горячей точке, проявила себя талантливым тактиком и командиром, была награждена, получила приглашение в Международную Службу Социальной Безопасности. Сама родила трёх дочерей, старшую и очаровательных двойняшек. И всегда, Софья была для неё моральной опорой, нравственным эталоном, источником душевных сил. Яна уверена, не быть ей Лидер Матерью МССБ, не примерь она “рыцарскую шкуру” в своё время. Тогда, эксперимента ради, она взялась разгромить десяток деревянных истуканов, как сказала инструкторша: “в режиме реального боя”. Просто взяла её на “слабо”. И, нахлобучив на “юную леди”, хотя “юная леди” уже родить успела, полный пехотный доспех, заявила: “Давай, девка, врежь им!”. Первый же удар прошёл некорректно и чуть не вывернул Яне кисть – великолепный стальной меч оказался гораздо тяжелее в ударе, чем спортивная сабля. Яна приняла поправку на технику и, на третьем ударе меч наглухо увяз в чёртовом бревне и был признан потерянным в бою. Через некоторое время за ним последовал боевой топор, которым, казалось, можно разворотить танк. Щит, тяжелый, как мужик, был брошен ещё раньше – эта неподъёмная орясина мешала жутко, и только. Кровь стучала в висках, в глазах неумолимо темнело, лёгкие оказались неожиданно мелкими, несостоятельными. Каждый удар требовал столько усилий, что казался последним движением в жизни. А в уши стегал звенящий крик Софьи, бил по нервам, заставляя ворочаться быстрее полудохлой беременной черепахи. Шестопёр Яна уронила и пала на колени, “поверженная” третьим истуканом – ноги не держали. Доспехи беспощадно давили и весили, казалось, тонну. Лёгкие судорожно пытались протолкнуть комок застрявшего в трахее воздуха. Сухожилия, связки на руках, казалось, были травмированы безвозвратно. Мало того, она ухитрилась подвернуть ногу. Истуканы при этом, как справедливо заметила тренерша, сдачи не давали. И ведь Мужчины, раньше, те Мужчины, настоящие, были способны в этом металлоломе рубиться в строю, обрушивая друг на друга всё это неподъёмное железо. Делай выводы, девка. Это не сабелькой спортивной в охотку помахать. А потом пойти в душ. В случае Яны, судя по тому, как она правую руку баюкает, ещё и к врачу. Это, подруга, выбираться с поля боя по трупам, на подгибающихся от усталости, разъезжающихся ногах, в крови по щиколотку, перемазанная своей и чужой, вперемешку с грязью, с ног до головы. Это, если выжить получится. Через вонь разваленных трупов и ужас смерти. Когда на одном плече у тебя раненый соратник, а в другом рубленая рана, которую еле-еле удалось заткнуть случайной тряпкой, совсем не стерильной, кстати. Или, даже, полутысячей лет позже, во времена линейного стрелкового боя, стоять в строю под дулами мушкетов противника... а, ведь, тогда не было команды “залечь”. Только: “заряжай” и “целься”. Ну, там ещё, “куси патрон” или “сомкнуть строй”. И жди команду “пали”. Нет, понятно, команда “сомкнуть строй” чудовищна в своём бесчеловечном цинизме. Что она значит, объяснять не надо? Но-вот, какого мужского причиндала надо было кусать патроны? И что это за патрон, который нужно кусать? Может лекарство какое, или наркотик боевой, для смелости? Вроде как, ещё раньше, сушёные мухоморы перед войной жрали, тоже для чего-то... Или, вот, трёмястами годами позже... авиация, артиллерия, пулемёты, боевые газы... Яна, как ни старалась, не могла представить себе, что значит идти в противогазе на пулемёт? Ну, в противогазе. Ну, на пулемёт. Ну и что? Чего здесь ужасного? У неё вот растяжение наверняка, рука болит! – сил нет – к врачу надо. Срочно! И совсем ей сейчас не до мужских исторических войн. С другой стороны, там, на войне, конечно, убить могло. Но это же война, а война — это Зло! То были чудовищные времена. Что лишний раз доказывает, что мужики жестокие, нецивилизованные дикари, и вообще – козлы! – Тпру-у, понесла кобыла!!! – рявкнула Софья, – Остынь, включи мозги! Что такое “понесла лошадь” – Яна знала. Сначала, понятно, видела в кино. Позже сама пробовала пообщаться с этими животными – из вредности, не иначе. Ни хрена не кино! Никакой красоты, блин. И романтики тоже никакой. И болеет – чуть что и чем попало, и гадит, потеет и воняет так, что мысли о противогазе – последнее, что помещается в голове, потому что аж глаза режет. Вся их красота в кино и осталась. И, это – во-первых! Во-вторых – оказывается эта скотина совершенно не приходит в восторг от того, что кто-то лезет к ней на спину! Не говоря о том, чтобы скакать, грациозно сломя голову, туда, куда ей, лошади то есть, совершенно не нужно. А потому и укусить может, не хуже гидравлического зажима и, вообще покалечить, если разозлиться. Или понести – если испугается. И грань эта – от испуга до психоза – весьма тонка и, для неопытного человека, сложно определима. В общем – крайне дурная тварь и, непонятно, откуда вокруг неё столько восхищений и романтики. Короче, если уж Софья обозвала её кобылой – то не просто так, и, наверняка сейчас выдаст какое-нибудь “сокровенное откровение”! Яна неловко дернула рукой, из глаз, как по заказу, брызнули слёзы боли, она зло закусила губу, и упрямо уставилась на Софью. И не ошиблась. Время и опыт всё расставили на свои места и дали понимание того, что сказала наставница. Да, Мужчины воевали. Дрались. Пытали противников! Так, что просто читать об этом – пытка. А были мужчины, которые эти пытки терпели. Но! Попытайся просто оценить, осмыслить, какой шаг в развитии сделала цивилизация за... к примеру, за те триста лет! С восемнадцатого до двадцать первого. От парусных кораблей до ракет! А что сделали мы, за триста с лишним лет нашего бабского хозяйствования? ... Что? А, ну да – медицина. Ну, ладно-ладно, согласна. Но... ну да – планету не взорвали – тоже согласна... ещё что? Новые тенденции в моде и искусстве, поверь, не в счёт. У нас даже информационные технологии с начала двадцать второго века практически не изменились, у наших “гениев” просто сил не хватает придумать что-то новое,
Вы читаете Per rectum ad astrum. Роман 1 (СИ)
