- Вероника, дай гляну.
Денис разжал ребенку руки и осмотрел ее мать. На правой стороне лба у неё надувалась большая шишка. Если причина потери сознания была только в ней, то всё могло обойтись. С другой стороны, учитывая их положение, смерть, не приходя в сознание, могла быть лучшим выходом.
Снова тряхнуло. Из пропасти донесся протяжный гул, дохнуло мерзким запахом сероводорода и каленого железа. Стены разлома осыпались огромными кусками земли. Часть их упала совсем рядом, сотрясая здание. Опора под торговым комплексом зашаталась. Натужно ревя, как раненый зверь, здание пошатнулось и замерло.
Беснующиеся над головой молнии заставили Дениса искать вход под крышу, особенно после того, как одна из них попала в провода электрической линии, провалившиеся в разлом вместе со столбами. Разряд сошел по ним и ударил в крышу, в районе блока чилеров. Грохот разряда сотряс стены. Воздух сразу наполнился запахом озона.
Денис поднял Алену, перекинул ее через плечо, взял Веронику за руку и поспешил спрятаться внутри здания. Выход на крышу находился в «скворечнике», небольшой надстройке над лестницей. Дверь была заперта изнутри, но косяк повело так, что ее вырвало из замков. Денис положил Алену на крышу и пнул ногой дверь. С третьей попытки дверь вылетела, повиснув на одной нижней петле.
Лестница на крышу оказалась железной, приваренной к штырям, торчащим из стены, что позволило ей остаться на месте. Ее немного загнуло пропеллером, но это не помешало Денису спуститься вниз. Первой он занес Алену, а потом ее плачущую дочку и сделал это вовремя. На крышу обрушились куски какого-то листового железа.
Денис с девушками очутились на третьем этаже в небольшом тамбуре. На этом этаже находились только административные, технические помещения и кинобудки с проекторами. Здесь не было окон, и свет попадал только сверху, через открытую дверь. Вероника продолжала реветь и лезть к матери. Только сейчас Денис решил проверить на месте ли его сумка, с которой он выбежал из торгового комплекса. К счастью, она пережила все его полеты и висела через плечо. Он достал из нее телефон, включил фонарь и осветил лицо Алены. Шишка еще больше увеличилась в размерах.
- Вероника, не реви, сейчас мама придет в себя. Она просто без сознания от удара. Потерпи, пожалуйста.
Его просьба подействовала на ребенка. Вероника замолчала, только нижняя губа все еще дергалась в готовности продолжить плач. Девочка терла слезы в глазах, размазывая их вместе с грязью по лицу.
Алена издала стон и открыла глаза.
- Голова болит, - произнесла она одними губами. - Почему темно?
- Мама! - Вероника кинулась к матери.
- Слава богу, - выдохнул Денис. - У тебя синяк на пол-лица. Ты здорово ударилась.
- Землетрясение закончилось?
Вдруг Алена дернулась в спазме и ее вывернуло.
- Сотряс, - догадался Денис. - Плохо тебе? Голова кружится?
- Да, немного. Что там творится?
Разряды молний случались все реже, видимо их пик шел вместе с гребнем волны, но грохот еще стоял приличный.
- Мы провалились вниз, метров на пятьдесят под землю.
- Что? Куда? - Алена приподняла голову.
- Мамочка, мы провалились в яму, - признание дочери не добавило ясности и оптимизма.
- Не парься. Мы выжили, в отличие от большинства, и это хорошо.
- Что, много погибло?
- Думаю, все, кто оказался на стоянке, а также все, кто находились в это время в домах.
- Ужас. Надо позвонить маме, - Алена попыталась резко подняться, но схватилась за голову в районе синяка. - А-а-а!
Денис поднес ей горящий экран телефона.
- Сети нет и быть не может после такого. Все разрушено, подчистую.
- Какой ужас. Как это могло..., почему?
- Без понятия. Нам главное не ухнуть еще дальше вниз, а потом надо придумать, как выбраться наружу.
- Еще дальше? Не пойму, о чем ты говоришь, пока не увижу. М-м-м, как раскалывается голова. У тебя нет ничего от головы?
- Нету. У меня голова болит только с похмелья. Могу в аптеку на первый этаж спуститься. Сейчас там любое лекарство можно без денег и без рецепта взять.
- Нет! - резко возразила Алена. - Нам будет страшно.
- Да-а-а, - пропищала Вероника.
- Денис? - Алена подняла голову.
- Что?
- Как думаешь, тряхнуло везде, или только у нас, в Оренбурге?
- Не знаю. Думаю, что по всему Уралу тряхнуло.
- Выберемся, перееду с Вероникой в деревню. Достал уже этот город.
Это была неплохая идея. После такой катастрофы в Оренбурге еще долго будет нечего делать. Со стороны входа раздался шум. На фоне светлого проема возник темный мужской силуэт.
- Ульяна, ты здесь? Ульяна? - мужчина посветил фонариком на троицу, расположившуюся прямо на полу. - Вы мою Ульяну не видели?
- Извините, не видели, - Денис услышал в голосе мужчины какой-то не соответствующий обстановке спокойный тон, будто его ребенок потерялся, играя дома в прятки.
- Вот ведь запропастилась. Увидите, скажите, что ее папа ищет.
Денис посветил своим фонарем и увидел, что лицо мужчины разбито в кровь.
- Вам нужна помощь. На первом этаже аптека, там бинты и спирт есть.
- Спасибо, но мне пока не требуется. Ульяна! Ульяна! - он снова ушел на крышу и продолжил там звать свою дочь.
После его ухода у Дениса остался тяжелый, тоскливый осадок, будто в душу залили бетон, сжимающий сердце. Лучше бы они погибли вместе, чем вот такое надрывное помешательство, овладевающее любым, кто поймет, что произошло с этим мужчиной. Денис подумал про мать, и ему пришла уверенность, что она тоже погибла. К его собственному удивлению в нем не появилось тоски или ощущения горя. То ли он еще не успел проникнуться этим пониманием, то ли потому, что смерть постигла многих и на фоне общего горя, свое не казалось таким уж безутешным.
- Бедняга, - произнесла Алена, слыша, как мужчина продолжает звать дочь и обняла свою Веронику.
- Папа! Папа! - раздалось снаружи.
Денис подскочил и взлетел по лестнице. Он выбежал в тот момент, когда отец и дочь встретились.
- Ульяна, ты куда сбежала? Я ведь просил тебя ждать меня? - отец стиснул дочь в объятьях.
Плечи у обоих задергались в рыданиях. К горлу подступил ком, но на душе Дениса стало гораздо легче. Он вернулся.
- Нашлась, - произнес он, облегчив душу Алене.
Денис спустился и сел рядом. Минут пять никто ничего не говорил. Да и о чем было говорить? Обстановка не располагала к праздной болтливости, а повода для серьезных разговоров еще не возникло. Ситуация была настолько нестандартной, что для ее понимания
