– Ведь это проникновение пыли убило русский экипаж в Восточном Море? – спросил капитан Хейл. Дэкерт уже практически забыл, что он здесь: десантник ухитрился оказаться позади всех и двигался, будто призрак, не попадая никому даже на периферию зрения. Дэкерт посмотрел на него повнимательнее. Загорелая кожа, морщины на лбу и в уголках глаз, серо-стальных на гладком лице. Этот человек много времени проводит в поле. Охотник. Интересно, как долго он уже в Воздушно-космических. У них редко бывают загорелые лица.
– Это так, – спокойно ответил он. – И вероятно, это же привело к катастрофе «Проспектора» в 68-м.
Они шли дальше, один за другим, по изогнутым тоннелям станции с их белыми стенами. Пусть сами разбираются, что здесь где, решил Дэкерт. Он не экскурсовод, да и цветовая и прочая маркировки на люках хорошо видны и должны быть понятны. Время от времени поглядывая назад, он увидел, что Пэрриш глазеет на все подряд – на разноцветные кабели, трубы, воздуховоды, торчащие из округлых стен. Такое расположение позволяло инженерам быстро найти неисправности, прежде чем те приведут к катастрофе. Звуки капающей воды, ритмичный шум выпускаемого пара и систем вентиляции придавали станции ощущение некоего живого организма. В тесных, будто утроба, коридорах с трудом можно было разойтись.
Хейл практически не реагировал на окружающую обстановку, продолжая держаться позади, как будто он уже заранее изучил все схемы этих коридоров. Что до Стэндэрда, он, похоже, был слишком поглощен целью своего визита, чтобы обращать внимание на окружающую обстановку. Он смотрел в никуда, но, судя по часто моргающим темным глазам, о чем-то напряженно думал.
Однако размышления Дэкерта прервал именно Стэндэрд:
– Мне казалось, что в окончательном докладе по крушению «Проспектора» так и не указали однозначную причину аварии, – сказал он. – Ведь даже на ранних моделях шаттлов ГБ-4 были устройства обеззараживания.
– Я сказал «вероятно», – ответил Дэкерт. – Они не нашли окончательного ответа на вопрос, почему замерзли двигатели по левому борту, однако попадание инородных частиц всегда рассматривается как приоритетная версия. Теперь мы используем клапаны постоянного выпуска – всегда, чтобы снизить риск. И устанавливаем запасные, на все аппараты, выходящие в космос.
Дэкерт вспомнил тот момент, когда узнал, что упал «Проспектор». Почему-то он сразу представил себе тогда капитана Джона Росса Флетчера, выбирающегося из разбитого аппарата, – побитого, но живого. Героя. О том, что его босс погиб, Флетчер узнал лишь через два часа и остался навеки благодарен остальным за то, что ему позволили остаться на «Ясности-1», чтобы контролировать спасательную операцию, а не поставили главным в команде, которая искала части тела на месте падения.
Он долго не мог свыкнуться с мыслью о том, что его наставник скорее всего погиб из-за пары камешков размером с птичий помет, которые застряли не в том месте и не в то время. Не было ничего героического в том, чтобы погибнуть в катастрофе, оставив после себя лишь полосу из обломков металла и осколков электронных приборов, протянувшихся темной линией по застывшей в своей незыблемости поверхности Луны.
– Так что могу лишь сказать, – продолжил Дэкерт, внезапно потеряв желание продолжать тему крушения, – что это всего лишь распорядок станции, мистер Пэрриш. Никто не входит в чистую комнату, не будучи очищен наночистильщиками. Это часть здешней жизни, к которой вы привыкнете, а если не привыкнете, то отправитесь обратно на Землю.
Сам бы он поставил на второе.
Они дошли до кают-компании, и Дэкерт снова пропустил всех вперед. Кают-компания была относительно небольшим и скромным помещением со шкафами и стенами из полированного металла, длинным белым столом и стульями, напечатанными на 3D-принтере. Она была больше похожа на запасной пост управления, чем на столовую: единственными предметами человеческого отдохновения здесь были стереоскопический телеэкран и шахматная доска с фигурами на одном из кухонных столов у стены.
Дэкерт многозначительно глянул на Лэйн, когда они вошли, и девушка слегка смягчила свое суровое лицо. Помогла ему приготовить гостям кофе и собрала на поднос пончики-бенье в луизианском стиле, которые каждый вторник, по земному календарю, готовил им Вернон. Гости расселись, Дэкерт и Лэйн поставили угощение на стол, и все принялись молча есть, нерешительно отпивая горячий кофе, в ожидании, что кто-то заговорит первым. Дэкерт понимал, что это будет Стэндэрд.
– Что ж, джентльмены и мэм, – начал инспектор, застенчиво улыбнувшись Лэйн, – думаю, все мы понимаем беспрецедентный характер данного происшествия.
Он оглядел сидевших за прямоугольным столом.
– Я планировал сделать небольшую паузу, чтобы все успокоилось, однако коммодор Йейтс хочет, чтобы все делалось безотлагательно. Начну с категорического заявления насчет того, что все, что будет сказано здесь сегодня, является секретной информацией, и я прошу каждого из вас подписать соответствующие документы.
Он протянул Лэйн тачпад, и та, скрестив ноги под столом, принялась изучать составленное Управлением соглашение о неразглашении, погружаясь в его бюрократические глубины и хмурясь. На лице Пэрриша появилось недоумение, однако Стэндэрд опередил его, не дав возразить:
– Мистер Пэрриш, вы сможете использовать часть той информации, которую узнаете сегодня и которая не предназначена для печати, для своего репортажа. Однако прежде, чем она будет передана на Землю, она должна быть завизирована мной и отделом по связям с прессой на «Кратере Пири». Кроме того, разрешение на ее публикацию будет дано, когда мы сочтем время подходящим. Любое нарушение этого протокола будет расценено как нарушение Акта секретности УКД, что приравнивается к уголовному преступлению первой степени. Недопустимы никакие трансляции без предварительного одобрения, пока данная ситуация не будет разрешена. И, будьте любезны, не записывайте ничего на диктофон. Можете делать письменные пометки.
Стэндэрд снова медленно обвел взглядом всех сидящих, чтобы убедиться, что его слова поняты. Дождался, пока все прочтут и подпишут протокол о неразглашении, продолжая сидеть во главе стола и постукивая кончиками пальцев по колену. Когда ему наконец вернули тачпад, он кивнул, встал и начал расхаживать вдоль стола, заложив левую руку за спину, с кружкой кофе в правой.
– Думаю, вы поймете необходимость строгого контроля информации, когда я скажу все, что должен. Одно дело, если бы причиной разгерметизации модуля ВКД вашего транспортера был неисправный вентиль. Аварии случаются, все это понимают, особенно на Луне. Но боюсь, это не было аварией.
Он сделал паузу, чтобы усилить драматический эффект, и Дэкерт понял, что эта речь отрепетирована. Ему очень хотелось сказать «Без дураков?», но Дэкерт прикусил язык. Стэндэрд продолжил:
– Я хочу заявить об этом открыто и недвусмысленно – мы здесь именно потому, что закончили предварительный этап расследования и пришли к выводу, что ваш мобильный транспортер, ваша, э-э, «Молли Хэтчет», была выведена из строя взрывным устройством. Бомбой.
Последнее слово он произнес с ударением
