– Преступления? – Шон овладел собой. – Не было никакого преступления. Это всем известно! – Он кричал, но ничего не мог с собой поделать.
– Шон, мальчик, я пытаюсь все рассказать тебе, послушай меня, пожалуйста. Так это называют для протокола, когда хотят все выяснить. Конечно, преступления не было. Теперь: я знаю, что ты не появлялся там с некоторых пор, но «Мидгард» – это по-прежнему бизнес, могут поползти слухи, так что нужно представить все в нужном свете.
– Можем мы быть уверены, что это Том?
– На сто процентов. Там сразу это предположили, а потом, очевидно, сопоставили ДНК с кем-то из членов семьи.
– Мне никто не сказал. Не позвонил. Говоришь, об этом известно уже два дня?
– Полагаю, тебя было непросто найти в последнее время. Мы знали, что он мертв, но… это все же большой шок. – Кингсмит немного помолчал. – Шон?
Он устремился подальше от людей, приближавшихся к нему, в сторону большой поляны, забыв о лошадях.
– Да, мы знали.
Он опустился на колени в красноватую от пыли траву.
– Шон, – сказал Кингсмит мягче и тише, – пока тело не оплакано, души остаются в лимбе. Они не могут уйти дальше.
Шон почувствовал, что пальцы его правой руки горят точно на морозе, и зажал их левой подмышкой. Он дрожал, но не от холода.
– Дэнни должен был мне позвонить.
– Я сам хотел сказать тебе. Я все узнал только потому, что позвонил ему по одному делу.
– По какому?
– Слушай, я тебя полностью понимаю, почему ты там не появлялся. Но тебе нужно многое доделать, а сейчас неподходящее время. Я рад, что тебе снова это интересно, но у тебя есть великолепная команда, которая заботится об этом, так что пока даже не волнуйся.
– Я должен был помочь вытащить его. Я должен был находиться там.
– Ты ничего не можешь поделать – все уже идет своим чередом. Ты не был ближайшим родственником, но я думаю, с тобой свяжутся, чтобы, наконец, провести похороны. И дознание, но это отдельная тема.
– Дознание? – Слово казалось жутким. – Но мы знаем, что произошло, я уже все рассказал, мы это уже прошли.
– Знаю, но так положено при возвращении тела домой. Что в Штатах, что в Великобритании – простая формальность. Я буду рядом с тобой, обещаю… Шон, ты слышишь меня?
– Да.
Над ним пульсировало серое небо.
– Ты сейчас иди домой, к Мартине. У нее голова хорошо варит, она знает, что делать. Шон, скажи что-нибудь.
– О чем ты говорил с Дэнни?
Он услышал, как Кингсмит хохотнул.
– Мальчик, ну ты и настырный. Но мне это нравится. Хорошо, mea culpa[4], я устроил ретрит[5], совсем маленький и в последнюю минуту, одолжение для друга. Я увидел брешь в графике, и он платит по высшей ставке. Но сейчас вряд ли время…
– Я пока еще гендиректор. Все проходит через меня.
– Ну, если ты можешь думать об этом в такой момент, тогда ты правильный человек для этой работы. Я все понял. Шон, ты сейчас потрясен, но я надеюсь, ты меня слышишь: тебе нужно поговорить с твоим другом в Осло, чтобы не позволять кораблям подходить к вилле «Мидгард» – это важно…
Разговор оборвался – именно так Кингсмит обычно прощался, – и французский рэп снова затопил мозг Шона. Он сорвал наушники и понял, что сидит один на поляне Гайд-парка в красной пыли. Он дрожал, его лихорадило.
Мартина была в душевой, когда вошел он, насквозь мокрый, словно из-под дождя. Он зашел под душ прямо в одежде и обнял ее. Она улыбнулась, закрыв глаза, а потом увидела его искаженное лицо.
– О боже, что случилось? Что-нибудь с Рози?
Он уперся головой в стену, по которой стекала вода.
– Нашли Тома.
– Всё! Иди сюда.
Она обняла его, стоя с ним под горячим душем, и стала раздевать его. Выпихнув одежду из душевой, она обняла его и не отпускала, пока он не перестал дрожать, а потом выключила воду и помогла ему выйти и накинуть халат. Когда она надевала платье, он пошел на кухню. Она направилась за ним, смотрела, как он вынимает из холодильника водку и наливает щедрую порцию в стакан.
– Не надо, – сказала она. – Давай лучше без этого.
Он выпил, убрал бутылку. И рассказал ей во всех подробностях о звонке Кингсмита и о том, что знал, в том числе и о дознании. Мартина медленно кивнула.
– Мне так жаль, милый. Но Джо абсолютно прав: теперь наконец все разрешилось, и если будет дознание, мы через это пройдем. Мне нужно продумать это. Прежде всего я составлю заявление от твоего имени, а потом у нас еще останется время.
Шон слушал, глядя, как она расхаживает по гардеробной, собираясь на работу, и размышляет вслух. Джо был прав, голова у нее варила что надо, на нее можно было положиться, она знала, каким журналистам следует доверять, какие приглашения отменить, чтобы они могли побыть вдвоем и переварить все это…
Ему бы хотелось, чтобы она разревелась. Чтобы больше переживала о Томе, а не о том, как взять ситуацию под контроль. Он слушал ее голос, тупо глядя на свою одежду в шкафу. Мартина отлично организовала свое пространство – всему хватало места, все было безупречно чистым и очаровательно подсвеченным, как в дорогом бутике. Она даже обустроила библиотечную секцию в холле для всех его книг о Северном полюсе. Она резко закрыла отделение со своими шарфами.
– Что я делаю? – спросила она. – Одеваюсь на работу? Я остаюсь с тобой.
– Нет, – возразил он, вставая. – Ты поезжай. Я буду в порядке.
Он открыл глубокую секцию и вынул свою одежду для арктических путешествий, словно чужую, так давно он ее надевал.
– Я собираюсь в «Мидгард». Заказал место на вечерний рейс.
Мартина взяла его за руку.
– Это безумие. У тебя шок. Взгляни на себя.
Он взглянул. В зеркале стояла прекрасная молодая женщина, полуодетая, с темными влажными волосами, а рядом с ней пожилой человек, смотревший на него воспаленными опасными глазами. Шон отвернулся.
– Джо устроил ретрит. Не сказав мне.
Мартина нахмурилась:
– Правда? Не следовало ему.
– Просто меня там не было. Я все переложил на команду.
– Нет. Ты передал им полномочия. Ты не можешь лично вести каждый из своих клубов, ты все устраиваешь, а потом доверяешь людям.
Шон бросил, не глядя, одежду в сумку и застегнул ее.
– Я всех подвожу.
Мартина снова попыталась успокоить его, обняв сзади и прижавшись всем телом.
– Ничего подобного! Забудь вчерашний разговор, выкинь все это из головы. Просто ложись в постель и позволь мне позаботиться о тебе. – Она провела рукой вниз по его груди и крепко обхватила его. – Дай волю чувствам. Сегодня я вся
