– Не я, товарищ генерал-полковник, я всего лишь выполняю функции переговорщика. Контактёра. И при представителе Наркомата НКВД вести подобные переговоры я не буду, – указал я на того, пояснив: – Меня уже один раз расстреливали сотрудники этого наркомата, и я, хоть и имею позывной Кот, но у меня не девять жизней.
– Насколько я в курсе, – отозвался полковник НКВД, – там была нелепая случайность, пистолет сам выстрелил. Стрелявший командир наказан.
– Случайно выстрелил, случайно точно в орден и в сердце попал, – указал я на изувеченную награду. – Слишком много случайностей. Как говорил Станиславский, не верю.
– Майор, соблюдайте субординацию. И почему вы в таком виде?
Я вытянулся, глядя вперёд, и пробормотал:
– Виноват.
– Ладно, майор, – сказал командующий, изучая румынскую газету с моим фото, которую ему протянул полковник, – так что ты там сообщить хотел?
– Много лишних ушей, товарищ генерал, да и представителям Наркомата НКВД я не доверяю, не пристрелят, так врагам доложат.
Взбешённый полковник вскочил, рявкнув:
– Это оскорбление, капитан!
Я лишь молча смотрел перед собой, общаться с этим полковником я не собирался и свою позицию озвучил достаточно твёрдо. Мне действительно представители этого наркомата были крайне антипатичны, не в первый раз сталкиваемся, и я не собирался перед ними лебезить и сразу показал своё к ним отношение и высказал мнение на их счёт. Видимо, генерал тоже это понял и, вставая с газетой в руке, указал на соседнюю дверь:
– Идём, капитан, там пообщаемся.
Снять с меня звание полковник не мог, это он просто брал меня на испуг, но генерал своим обращением подтвердил это. Ладно, я не злопамятный, я просто злой, и память у меня хорошая. Хотя злиться здесь не стоит, для начала, на все эти звания мне было откровенно плевать, а потом, в чём-то генерал прав, снимая одно звание. Так что хрен с ними, но всё равно припомню.
Мы прошли в другой кабинет, и генерал, бросив газету на стол и устроившись за ним, приказал:
– Говорите.
– Меня попросили быть переговорщиком. Одна организация, частная и заграничная, готова оказать Советскому Союзу помощь. В частности, Ленинградскому фронту.
– Конкретнее, капитан. Кто такие, какую помощь?
– Как я понял, старший у них русский, из этих, из бывших. Князь, граф или кто-то такой, я не интересовался. Собрал наёмную бригаду и активно воюет. Я с ними повстречался ещё под Москвой. Это они с тыла уничтожали немецкие батареи. Да и потом я с ними сотрудничал. Их устроил мой профессионализм и умение воевать. В Румынии тоже они поработали. Я там эпизодически участвовал, при штурме столицы, но тоже с ними, хоть и недолго.
– Ясно. А что за помощь? Можно конкретнее?
– Повторение операции в Румынии. То есть уничтожение всех военных объектов в тылу Финляндии, промышленные объекты, всё, что представляет ценность или интерес, освобождение лагерей военнопленных, артобстрел финских частей с тыла и принуждение от потерь взять нейтралитет. То есть вывести её из войны. На это потребуется от одного до двух месяцев.
Это основная помощь. Также можно организовать прорыв блокады силой бригады Главного, мы его так зовём. Ну и материальная помощь.
– Последнее – что именно? – положив руки на стол, поинтересовался командующий.
– Да… всё, – пожал я плечами.
Генерал вздохнул, обдумывая мой ответ, и осторожно сообщил:
– Дефицит у нас во всём. В основном в топливе и продовольствии, в боеприпасах и вооружении. Ваш Главный может это всё поставить?
– Хоть чёрта в ступе, товарищ генерал. Причём всё будет доставлено сюда, под Ленинград. Вашим интендантам останется только принять.
– Какие объёмы?
– Как мне сообщили, любые. Однако меру нужно знать. Доставлять заказы через блокаду всё же тяжеловато.
– Танки. Мы в них нуждаемся. Конечно, наш завод хоть и был почти полностью уничтожен, но потихоньку клепает КВ да разные эрзац, но с бронетехникой у нас проблемы. Ремонтируем то, что находим на местах боёв, и ставим в строй.
– Товарищ генерал, я же сказал, есть всё. В основном американского производства…
– Так на их территории?..
– Японцы были достаточно умны, чтобы нанять бригаду Главного. Ну и трофеи ими были собраны. Я в этом не участвовал, лечился, но мне описали всё хорошо. Я вот что предлагаю: наш Главный знал, что будет просьба обеспечить войска фронта необходимым снаряжением и техникой, и в качестве доброй воли подготовил всё необходимое. То есть Ленинградскому фронту это всё будет выдано в дар. Я не имею списка, что будет передано, но помню всё по памяти. Если желаете, могу озвучить.
– Желаю.
– Хорошо. Для передачи подготовлено: две эскадрильи истребителей модели «Мустанг», двадцать четыре машины. Для них вся аэродромная техника. Сто американских танков «шерман», это пробная партия. Сто бронетранспортёров М-3, двести грузовиков «студебекер», двести легковых внедорожников «додж» и «виллис». Топливо в бочках для них, боеприпасы. Пятьдесят тысяч тонн продовольствия. Пятьдесят тысяч пар обуви, в основном сорок третьего и сорок четвёртого размера, но другие тоже есть. Пятьдесят тысяч комплектов униформы американской армии. Пришить погоны – и можно носить. Из вооружения: три тяжёлые гаубичные батареи, десять противотанковых батарей, снаряды к ним, тягачи и грузовики. Крупнокалиберные пулемёты, ручные, автоматы, самозарядные карабины. Всего этого хватит, чтобы вооружить две дивизии, боеприпасов будет подготовлено достаточно. Ну и медикаменты. Десять грузовиков лекарств и перевязочных средств.
По мере пересчёта брови командующего поднимались всё выше, пока у него наконец не вырвалось:
– И как этот ваш Главный сможет доставить такой объём вооружения?
– То есть вы, товарищ генерал, готовы его принять?
– Глупо отказываться от такой помощи, что нам так необходима.
– Тогда проблем нет. Конечно, зараз всё это не доставят, но за… три ночи всё вышеперечисленное будет у вас.
– Честно скажу, капитан, верится с трудом.
– Товарищ генерал, если мне сейчас предоставят связной самолёт, без пилота, то уже через пару часов я сообщу, где разгружена первая партия. И следует поторопиться. Пока немцы не обнаружили склады или ваши случайно возню не увидели и не открыли стрельбу. Может быть плохо. Где происходит выгрузка первой партии, я не знаю, нужно долететь до наших из бригады Главного и спросить. Полечу один, таковы условия сотрудничества.
Несколько минут командующий молчал, пребывая в тяжёлых раздумьях, я же продолжал стоять, переминаясь с ноги на ногу, но опираясь на трость одной рукой, и наконец он сказал:
– Странно, но я тебе верю. Есть такое желание: услышав сказку, увидеть чудо. Хорошо, тебе всё будет предоставлено, службам ПВО сообщат о твоём появлении в небе. В каких районах?
– Всё побережье, что освобождено советскими войсками.
– Хорошо.
Генерал встал, и мы покинули кабинет. Объяснять ничего он не стал, отдал распоряжение командующему авиацией фронта, и тот
