Первая партия, пробная, – тысяча грузовиков КамАЗ. Обычных вездеходных грузовиков, с тентами, для перевозки грузов или личного состава, там скамейки на бортах поднимаются. Я, когда прилетел принимать уже на своём вертолёте Ми-2М, то параллельно проводил диагностику машин. Десять минут – и восемьсот семьдесят шесть грузовиков оказались в хранилище. От остальных я отказался. Мало того что часть разукомплектована, хотя внешне это и не видно, так они ещё и не на ходу. Скандал, конечно, сильный вышел, влетело всем, но дальше старались подобного не допускать. Вот так и работали, раз в неделю, быстрее подготовить и снять технику с консервации не получалось, я совершал облёт некоторых частей и прибирал технику и вооружение, честно оплачивая всё золотом. А сам учился. Летать и стрелять теми системами, что на руки получал. Мне выделили инструкторов и учителей, полигоны, и я учился. Первым делом на вертолётах Ми и Ка учился летать. Что транспортных, что боевых. После них на реактивную авиацию перешёл. В принципе, это всё, что я успел за эти три месяца, хотя считал, что и этого немало. Успел налетать по тридцать часов почти на всех реактивных боевых машинах. На вертолётах чуть больше. Инструкторы удивлялись, как я быстро всё осваиваю, будто рождён в небе. Магия познания механизма помогает, так что ничего удивительного.
У меня так распорядок дня и сложился. До обеда лечу на аэродром, поднимаюсь в небо и под присмотром инструктора кручу фигуры, начиная с лёгких, переходя на сложные. Потом чуть на вертолёте полетаю и лечу к артиллеристам, зенитчикам, радарщикам или танкистам, учусь там. После шести вечера свободен и лечу в санаторий, где нам обустроили дом. Там мои девчата с репетиторами в оборудованных классах. Дальше время провожу с девчатами. И так шесть дней в неделю. На седьмой день занимаюсь только приёмом вооружения, боеприпасов и техники. Ну и оплачиваю. Танки, бронемашины, грузовики, разные спецтехники, зенитные средства, включая ракетные, передвижные радары, спецмашины, авиация, ремонтные и понтонные части. Чего только не было. Пожалуй, не было морской техники. Я выкупил всего две дизель-электрические лодки семидесятых годов постройки, их наспех успели снять с консервации, привести в порядок, вооружить и пополнить всем необходимым, ну и разных торпед множество к ним добавили. Ну и всё.
Хотя нет, не всё. Я тоже заказы сделал флотским. Помните тот мой лёгкий авианосец из сорок третьего года? Через две недели нашего активного сотрудничества, я отправился в Архангельск и передал авианосец на судоремонтный завод с заказом переделать его в вертолётоносец, благо вертолётов морского и палубного базирования у меня хватало, уже первые партии получил снятых с консервации. За два месяца необходимые работы были проведены, установлены современные системы наведения, радары, зенитные установки, несколько пусковых с ракетами. Сделан ангар с подъёмником, в общем работа проведена огромная, и она стоила тех денег, что я заплатил. Кстати, мне понравилось усовершенствование зенитной обороны вертолётоносца, и я, достав два американских эсминца, заказал тут же заменить все зенитные средства на современные. По проекту получалось, что я фактически заказывал зенитные корабли ПВО. Так что параллельно и тут велись работы, и тоже всё успели, радары поставили, рубку управления видоизменили и модернизировали. То есть что смогли успеть сделать, то и сделали.
А ещё я узнал о судьбе местного Олега Крайнова. Он был убит в криминальной разборке в возрасте семнадцати лет. Тоже киллером был.
Вроде всё шло как надо, но я смог протянуть в том мире только три месяца, а потом почувствовал, что медленно схожу с ума. Похоже, энергетика этого мира так влияла на магов, даже магов стихий. Это я объяснял представителям русского правительства, которые очень хотели продолжить сотрудничество, мол, долго я у них не проживу, просто умру, видимо, для магов этот мир чумной. Договорились, что останусь до рождения детей, а потом ухожу, и свою сторону договора я выполнил. Как, впрочем, и Россия. О переходе малышей я не опасался, он физически безопасен, неприятности нужно ждать с той стороны, и я был во всеоружии. Всё, что хотел, я за эти три месяца закупил. Однако срывы всё же были. На наложницах я не мог срываться, девочки умницы, сам потом жалеть буду, поэтому, когда флот НАТО, собрав большие силы, вошёл в акваторию Чёрного моря, это было за две недели до нашего ухода, я решил сорваться на них. То есть скинуть всё негативное на тех, кто этого вполне достоин.
В результате президент России осторожно, зная мой характер, попенял мне, что из ста двадцати боевых кораблей и шестнадцати субмарин, двенадцать из которых атомные, я оставил только откровенную рухлядь, но оставили всё без последствий. Я выступал третьей стороной, и никакого рычага давления на меня не было. Пусть вообще спасибо скажут, что я историю своего мира рассказал на несколько лет вперёд, и они теперь знают, что может быть у них, и подготовятся к этому.
У меня же было три дня активной работы без сна и отдыха, на зелье-энергетике, – и флота у ударной группировки не стало. А там два американских линкора, шесть авианосцев, три вертолётоносца «Мистраль», принадлежащие Франции, как члену НАТО, ракетные крейсеры и довольно много разных эсминцев да противолодочных кораблей. Избежали экспроприации, пожалуй, украинцы и турки, их корабли мне не понравились. Хотя флагман у Украины я всё же увёл. Она отправила четыре корабля, решив поучаствовать в этом деле, но три из них совсем хлам. Нет, привести их в порядок я могу, будут как новенькие, как только что сошедшие со стапелей, но к чему? У меня кораблей подобного типа захвачено изрядно. И корабли турков, украинцев и ещё пары стран я элементарно утопил.
Перед вводом кораблей в Чёрное море истерия в прессе превысила все пределы, на волне которой было принято решение показать России, где раки зимуют. А когда я закончил работу, наступила странная, испуганная тишина. Из всех боевых кораблей, включая десантные, не вернулся ни один, и всего лишь семь процентов от всего состава флота упокоились на дне, остальные исчезли. Может, причина в том, что в этот раз милосердие я не проявил. Корабли топил
