— Игра еще не завершена!
Покой, что дарило присутствие Оливии, исчез.
А она сама оказалась у Моро.
Рвануть к ней. Почти дотронуться.
Но…
— А теперь все… — протянул Темный.
Яркая вспышка ударила по глазам. Ноги по щиколотки ушли в леденящую жижу. Киану упал на колени, руки непроизвольно сжались в кулаки, сквозь пальцы потекла вода пополам со льдом и тиной.
Дышать было тяжело. Легкие горели, перед глазами плыли радужные круги, как всегда, когда приходилось колдовать на пределе возможностей.
Моро же стоял невозмутимый и донельзя довольный собой. Ливи вырвала из его лап свою руку и решительно сделала шаг в сторону рыжего мага. И натолкнулась на прозрачную стену.
Не разбить слабыми женскими кулачками.
— Ты проиграл, смертный.
Киану поднял голову, опалил яростным взглядом, взмахнул рукой и четким движением бросил в сида воздушной волной, щедро приправленной водой.
— А магию у тебя все-таки стоит забрать… — пробормотал Темный, останавливая удар. Испачкать новенький сюртук и белоснежный жилет с модным индийским узором он не хотел.
Щелчок пальцами, и что-то пошло не так…
Его сила, радужная, всегда послушная, прикоснулась к рыжему мальчишке. Погрелась у его сердца. Заурчала довольно. И отказалась возвращаться.
Моро слегка нахмурился, что означало у него высшую степень недоумения и удивления. Нет, магии ему не жалко, ее даже на сотую часть меньше не стало. Но поведение родовой силы вызвало замешательство.
Так могло бы быть, если…
А вот «если» быть не может!
Тот ритуал провалился. Что-то пошло не так в расчетах. Вмешался неучтенный фактор или еще что. Потребовались тысячи и тысячи человеческих жертв, но дитя не было зачато. А второго ребенка у Милли быть не могло. Непредвиденный эффект от заклинания.
Однако человеческий колдун принял радугу в кровь. Семицветье магии усилило его зелень и синеву, очистило от вырождающихся генов, заиграло новыми возможностями, забытой или утерянной мощью…
Киану поднялся, скептически рассмотрел свою ладонь, создал на ней несколько лазурных огоньков слишком чистого оттенка. Таких послушных, ласково льнущих к нему, как щенки. И не понимающих, почему хозяин недоволен, что его опечалило.
Вот же они, чудеса!
— А это… — царственно махнул рукой Моро. Ведь не может же он быть… Слишком молод, слишком человек! И должна была родиться девочка! — Мой тебе подарок!
Всегда можно сделать вид, будто так и было задумано. Да, именно так.
Темный требовательно протянул руку Оливии.
— Стой! — Маг бросился к девушке, но смог едва дернуться. Заклинание обездвиживания почему-то всегда действовало неожиданно и эффективно. — Тауматроп! Монета! Она же освобождает от твоей власти!
Ливи смущенно улыбнулась:
— Прости…
— Ах эта? — Сид сделал вид, что страдает склерозом. — Помню, помню… Сам ее создавал. Она должна была внести в игры некий хаос и элемент непредсказуемости. И со своей задачей справилась блестяще.
— Отпусти Оливию! Она не в твоей власти!
— Была в моей! Потом нет! А потом… Могла бы быть, но не в моих правилах ловить ушедшие от меня души.
Путы заклинания немного ослабли, и Киану обреченно полез в карман сюртука. Он уже знал, что там обнаружит. Золотую монету святого Николая. И даже догадывался, как она там оказалась.
— Соблюдать приличия нужно, молодой человек, — ворчливо, как древний старик, пожурил Моро. — И не лезть к девушкам целоваться при всем честном народе!
— Если она плата, то…
И у Милли не спросить. Не ответит…
А древний не признается, что есть что-то в подлунном мире, чего он боится…
Монету удалось бросить. Она полетела, медленно вращаясь, но зависла в воздухе недалеко от сида и пленницы. Тот сцапал своенравный артефакт и спрятал его в карман.
— Да что это у вас, молодых да горячих, за манера — жертвовать собой ради любимого! А нужна ли жертва? Будет ли от нее толк?
И не помешает ли она другим планам…
— Я не хочу, чтобы он был твоим рабом, демон! — выкрикнула Оливия. Ей до безумия хотелось напоследок обнять рыжего, растрепанного и растерянного парня. Запомнить, как бьется живое сердце.
У многих уходит вся жизнь на то, чтобы научиться говорить так, чтобы тебя услышал самый нужный человек и чтобы услышать, что говорят тебе. У Киану и Оливии была всего лишь одна ночь.
Почти до утра были вместе и так и не сказали главного. Девушка знала о значении тауматропа. Киану догадывался о договоре и о том, что оплатить его придется. О чем говорили? О детстве, о детских страхах и мечтах, надеждах… О том, что Ливи связана со всем происходящим, маг не подозревал. Или не хотел подозревать?
— Я не демон, — упрямо повторил Темный. — У нас с ними, между прочим, вооруженный нейтралитет.
На самом деле сид не отказался бы провести с интересным человеческим колдуном пару-тройку столетий и разобраться, почему он так реагирует на исконную магию, на что он еще способен… Тауматроп с пегасом спутал все его планы. Но не признаваться же в фиаско?
Миллисент к тому же расстроится, если с ее телохранителем что-нибудь случится.
Если узнает…
Или если случится…
— Ты же пришел за платой? — Киану опять дернулся. И опять не мог пошевелить ни рукой ни ногой. Даже заклинание сплести не получалось.
— И плату за услугу для Элингтона я получил, — склонил голову Моро, лукаво улыбнувшись. — К счастью, выбор был большой.
— Оживи ее! Ты же можешь!
— Не могу! — развел руками сид, словно не заметив наглого требования колдуна. — Законы мироздания нужно нарушать с умом и большими оговорками. Чревато, знаешь ли.
— Ты обещал!
— Разве? Ах да… Припоминаю. Мы ведь даже на это играли… В принципе мог бы, наверное…
— Я же проиграл тебе и ее душу, и свою! — зло выплюнул обездвиженный маг. — Так что она твоя! Дай ей жить!
Проиграл он, как же! В лучших традициях волшебного народа «проиграл», только сам об этом не догадывается. Тауматроп освобождал от влияния хозяина и не позволял еще раз претендовать на тех, кто хоть недолго им владел.
— Да, у меня теперь есть две лишние души, — задумчиво постукивал пальцами по подбородку Моро. — Но ты ведь не указал чьи. Так что я заберу… кого-нибудь еще. Элиф вот забавная. Или ее отец, давно ко мне просится… А к душе Оливии Элингтон я претензий не имею, один раз от меня она освободилась.
— Но если она не идет с тобой… — Знания о некромантии, пусть обрывочные (Киану никогда не любил эту отрасль магии), всплывали в голове и складывались в весьма безрадостную картину.
— И с Эдом она тоже пойти не может, — безжалостно закончил за него Моро. — Она успела выполнить условие для перехода лишь частично. Осознала свою смерть, но поздно. И пошла не за проводником, а за нами. Уж прости, но девушка слишком привязалась к земле, чтобы ее там, на вашем небе, приняли! Твоя Оливия зависла теперь между миром живых и мертвых! Не нашел, что ли, другого времени влюбиться?
Девушка начала бледнеть, становиться прозрачной.
И грустно улыбалась.
— Дай хотя бы несколько минут поговорить
