— Как-то неудобно, — сказал Олег и посмотрел сначала на Эмиля, затем на Хоббита, — человеку помочь надо, колесо латать — не бублик кушать.
— Так он сам вызвался, — парировал Хоббит, — клеить он будет не под дождем, в этом я уверен. Работать он будет в сарае. Там тепло, комфортно. Можно побыть наедине с мыслями. Нашему ковбою нравится работать в одиночестве. И-и-иха!
— Лодырь, — буркнул под нос Олег и попытался встать кресла.
Пробитая гвоздем стопа отреагировала на это резкой болью и Олег сел обратно.
В это время Лиза расставляла по комнате свечи. Их тусклого света едва хватало, чтобы разглядеть очертания мебели и лица людей. В комнате повисла тишина.
— Приеду домой затоплю баньку, попарюсь, и тайком от жены накачаюсь пивом, — Олег мечтательно закрыл глаза и, положив руки за голову, откинулся на спинку кресла.
— Надо думать, как свалить отсюда, а не о баньке мечтать! — воскликнул Хоббит, — только такой кретин как ты в нашей ситуации может думать о различной ерунде!
— Да пошел ты, Хоббит! — огрызнулся Олег.
— Сам иди, да приплясывай! Тросточку не забудь! Синей дынькой по Ходынке…
— Что ты сказал? Я тебе пойду! — Олег вскочил на здоровую ногу и хотел замахнуться самодельной тростью, как между разгорячившимися мужчинами встала Карина.
— Парни! Парни! Угомонитесь! — она посмотрела на каждого, — успокоимся, вздохнем глубже, все обдумаем, обсудим. Не надо так расстраиваться.
Олег сел на кресло. Он взял со стола ручку и начал нервно вращать ее, перебирая пальцами.
— Что тут обсуждать? Мы третий день не выходим на связь, нас хватятся и начнут искать, — произнес он.
— Отсутствие связи спишут на непогоду. Искать нас начнут минимум дней через десять. Нашим диспетчерам разве есть дело до нас? Сидят, зачитывают друг другу анекдоты из газеты, жрут просроченные сосиски из столовой, и в ус не дуют, — Эмиль стоял у окна, — я думаю валить надо отсюда, чем скорее, тем лучше. Если егерь не заклеит колесо, пойдем пешочком, До поселка сорок километров, часов за девять… — он взглянул на перевязанную ногу Олега — … десять дойдем. Лучше с утра. Выспимся, как следует.
3
После того как провизия и одежда была сложена в рюкзаки, мужчины расселись перед камином. Оборудование решили оставить в доме и приехать за ним после улучшения погодных условий. Теперь оставалось только дождаться наступление нового дня.
Ночь мучительно медленно поглощала тайгу.
Лиза уснула сидя в кресле. Она частенько вздрагивала, из-за того что ее мучил кошмарный сон. Карина сидела на широком подоконнике, укрывшись пледом, и смотрела на плачущее небо. Тайга молчала, словно в ожидании чего — то необъяснимого и ужасного. Не было слышно даже волков, воющих в это время неподалеку от дома.
— Семена давно нет, полтора часа прошло, неужели чтобы заклеить колесо нужно столько времени? — тишину прервала Карина.
— Действительно, что-то егерь молчит, схожу, посмотрю, — Хоббит оделся и вышел из дома. Олег подумал, что парнем движет необходимость справить нужду, а не забота о благополучии их экспедиции.
На ковер вылетали искры — в камине трещали поленья, играя на натянутых нервах.
Хоббит вернулся через минуту. Парень был сильно взволнован. Его губы дрожали, и он с трудом подбирал слова.
— Егерь… Егерь пропал! Колеса все спущены, канистр с бензином нет! Я везде посмотрел! Канистр пять штук было…
Пока Хоббит судорожно рассказывал, Олег вскочил и, прихрамывая, выбежал из дома. Остальные последовали за ним.
Члены экспедиции бродили по округе около получаса, выкрикивая имя егеря.
4
— А может он ушел сам? Канистры и генератор, допустим, спрятал в лесу? — предположила Карина.
— Вряд ли, Семен вроде нормальный мужик. Со своими тараканами в голове, конечно, но такой ерундой заниматься он не будет, — парировал Эмиль. Он ходил из угла в угол, за его ремнем чернела рукоять пневматического пистолета. Парень был готов идти до поселка пешком прямо сейчас.
— Слушай, не маячь, пожалуйста! Присядь, покури, — попросил Олег, перевязывая стопу. Эмиль сел на табуретку и положил пистолет на стол. Он закурил сигарету, но сделав пару затяжек, нервно затушил ее. Покусав несколько секунд губы, взял пистолет снова, и, сжав рукоять, долго смотрел на запотевшее окно. Его челюсти были плотно сжаты. На лбу выступили капельки пота.
— Расцветает в половине пятого. У нас еще шесть часов, — голос Хоббита донесся откуда-то из угла, — когда все это закончится, я буду искать новую работу. В гробу я видал такие экспедиции.
Последняя фраза прозвучала особенно нарочито.
— Все, что ни делается — все к лучшему. Не надо ныть. Тем более жаловаться. Я кое-что вам расскажу. В девяносто шестом я был старшим сержантом и рулил взводом, — Олег сел на край кровати и, вытянув вперед ногу, рассматривал повязку. Мы попали в плен рядом с Шатоем. Мне до демобилизации оставалось две недели. В амбаре с нами полковник сидел. Здоровый как Шварценеггер. Тезка мой, а фамилия интересная была — Колбасенко. На него взглянешь, сразу понятно — головорез страшнее горцев. Говорит он нам: «Будем выбираться. Сопли подберите и сходите в туалет — бежать будем долго, быстро и без перекуров.
Проползли мы на брюхе метров сто. Бородатые в метрах десяти от нас проходили. Потом прошли гуськом еще километр. Мы уже никакие: ноги свинцовые, языки висят вместо галстука. Одежда мокрая. А он рычит: «Вперед, сопляки!»
Вышли мы к деревне. Там «УАЗ» стоит. Рядом у костра четыре бородача сидят. У нас ни автоматов, ни пистолетов. Только вилка у Колбасенко. Приказал он нам спрятаться, и по сигналу набегать. Распределил, кто на кого, разумеется.
Затаились мы у кустов. Минут через пять — свист. Мы выбегаем, а бородачи уже лежат. Колбасенко шепотом матерится. Вилка плохая попалась, мол, сломалась, последнего пришлось руками. Он тогда сказал нам: «Умирать страшно. Молодым, да на войне глупо и обидно. Но иногда просто жить еще страшнее».
Классный был мужик. Умер в прошлом году — не проснулся с похмелья. Так что не трусьте, выберемся! Люди из необитаемых островов выбираются, уж отсюда-то вырвемся, — последнюю фразу он произнес, повернув голову в сторону Хоббита.
— Ты к чему все рассказал? — Хоббит закрыл лицо руками.
— У меня есть волшебная Вилка! — он достал из кармана обломок столового прибора, — сувенир на память.
Хохот накрыл комнату.
— Утешил… — проговорил Эмиль. Он выставил пистолет и произвел воображаемый выстрел. — Сейчас бы настоящего Макарова или Стечкина.
— Такой? — Олег вытащил из-под матраца пистолет.
— Старший сержант Смолов! Старый вояка! А тебе что, самому, без надобности?
— У меня второй есть, — ответил Олег и попробовал встать на туго перевязанную стопу. — Если затянуть посильнее, не так уж и больно.
На лицах ребят появились улыбки. Когда Олег выложил два пистолета, настроение ребят явно улучшилось.
5
Еще на перроне Лиза пообещала себе и, главное, сыну Максиму, что это
