Сначала он вспомнил этот запах. Запах подъезда, состоявший из вони канализации, гниющего картофеля в деревянных ящиках. Когда-то такие сундуки украшали лестничные клетки практически каждой парадной. Увесистые замки на них напоминали об амбарах гоголевского Плюшкина.
В этом коктейле «ароматов» угадывался запах свежих газет, хлорки и кошачьей еды.
Позже он вспомнил настольную игру. Металлические хоккеисты раскатывали шайбу по льду из фанеры. Глухие стуки — шайба ударялась о пластмассовые бортики. Она остается в игре и «шоу продолжается». Вокруг импровизированного стадиона — плотное кольцо детворы, активно поддерживающие «кричалками» игроков.
Кто-то, усевшись на деревянном сундуке, наблюдал за происходящим с высоты. Звонкий мальчишеский голос комментировал матч, подражая в возгласах телевизионным комментаторам.
Кого-то из детворы позвал обедать женский голос. Маленький мальчик поднялся с тренерского мостика и убежал вниз по лестницам. Его место занял другой. Внезапно на этаже раскрылись створки лифта. Шум и крики стихли на секунду и возродились с новой силой.
Светловолосый мальчик лет семи с другой стороны ледовой коробки умело вращал и водит фигурками хоккеистов. Воспользовавшись коварным отскоком от изгиба борта, он вогнал шайбу в ворота и вскинул руки в победной радости. Затем протянул ладонь для рукопожатия.
Турнир по олимпийской системе закончен, победитель выявлен. Толпа расходится. Светловолосый мальчик заносит игру домой и выносит пару яблок, одно из которых, протерев о подол рубашки, протягивает маленькому Вите.
— Димка, долго не гуляй! Смеркается уже. — Пожилая женщина на секунду высунула голову из двери.
— Хорошо, бабушка! Мы ненадолго! — Мальчик подождал, пока дверь закроется. — У моей тети кошка разродилась вчера. Четыре котенка с ладошку. Маленькие такие. Сбегаем посмотреть?
— Конечно!
Виктор словно слышит свой детский (писклявый?) голос.
Они выбежали из двора и побежали в соседний микрорайон. Перепрыгивая через низкие ограды и клумбы, они добежали до дома, в котором жила тетя Димы. Вечерний ветер приятно обдувал холодком вспотевшие тела.
— Стоять-бояться! Какая джаз-банда… Ну-ка, ну-ка! — Долговязый парень лет четырнадцати встал со скамейки. — Куда летим? Чего не здороваемся? Разбогатели что-ли?
— Извините… — оробевший Дима протянул руку.
— Чего тянешься, щенок? — Долговязый отвесил Диме звонкую пощечину. Где-то в темноте раздались смешки. Из подъезда вышли еще трое. Двоих Витя знал — они учились в его школе. Долговязый ловким движением выхватил у одного из них бутылку пива.
— Ну что? Может пивка? — он поднес горлышко к носу Вити.
— О! Так это же хоккеист! — один из подростков обнял Диму и отвел в сторону. — Ты мне обещал подарить свой настольный хоккей. Помнишь? Когда принесешь? М?
— Я нечего не обещал. — Тихий голос Димы дрожал. Очередная пощечина вызвала гулкое ржание и аплодисменты. Едва удержавший равновесие Дима выставил вперед руку, словно отдающий честь пионер, опасаясь возможного удара.
— Ой, да ты испугался что-ли? Да ну ты брось! Мы же друзья?! — Крикнул Долговязый в лицо Димы и словно нечаянно выронил бутылку пива.
— А есть что ли деньги? Нам много не надо. Рублей сто, двести, триста? — один из парней, прыщавый с кривыми зубами схватил Витю за воротник.
— Нет… И если бы и было…
Резкий удар раскроил нос. Витю упал на землю.
Дима вырвался из цепкого захвата и ударил прыщавого в пах. Стоявший рядом парень получил аналогичный удар. Оба рухнули рядом с Витей. Опешивший Долговязый стоял в безумном оцепенении, словно не зная, прятать ему пах от коварного удара или бежать.
Из подъезда выскочил еще один и с разбегу ударил Диму в грудь. Долговязый пришел в себя и несколько раз пнул Диму в живот.
— Этого не трогай, у него брат из этих… из Мирчинских, — «новенький» кивнул на Витю, севшего на бордюр. Остальные сворой накинулись на Диму.
Почему ты стоишь???
Стоишь???
Помогите!
Сквозь пелену боли Витя слышал свой голос.
Голос хотел, чтобы он встал и бросился в гущу событий.
Долговязый положил ногу Димы на бордюр, и прыгнул на нее. Послышался хруст. Но крика боли не последовало — мальчик лежал без сознания.
— Бежим! Сейчас народ соберется! — Прыщавый отошел от неподвижного тела.
— Что творите, сволочи!!! Ах, я вам сейчас! — остервенелый крик одного из жильцов заставил всех броситься врассыпную.
Через минуту подъехал «УАЗ», с мигающими сиренами. Из машины выскочили трое мужчин и побежали вдогонку подросткам. Через несколько минут подъехала карета «скорой» помощи.
* * *Переезд прошел быстро. Десяток родственников и друзей отца загрузили фургон за пару часов. Витя сбегал в соседний подъезд и несколько минут стоял, нажимая на кнопку звонка. Металлическую дверь никто не открывал.
В почтовом ящике лежали телефонные счета и газеты за несколько дней.
Мама говорила, что Диму выписали еще неделю назад. Отец Долговязого работал в прокуратуре, и следствие остановилось, даже и не начавшись. Бабушка и мать, очевидно, приняли решение на время перебраться в деревню под Липецком, где у Димы жила тетка.
Почему ты стоишь?
Почему ты стоишь?
Мог ли он что-то сделать против шестерых — Виктор не знал. Но то, что он не сделал абсолютно ничего, удручало его. Обида от своей беспомощности поглотила так, что не получалось даже заплакать. Особенно после того как участковый врач рассказал о том, что Диму увезли на лечение в Москву.
Москва встретила семью известного адвоката весьма радушно. Новых друзей Витя нашел очень быстро. Один из них подарил Вите настольный хоккей. Все фигурки блестели лаком. Фанера — «лед» пахла краской. Никто не мог понять, почему мальчик спрятал игру под кровать и не доставал её.
Воспоминания обрастали новыми деталями. Гнетущее чувство вины вернулось.
Распуская по ветру магнитную ленту, аудиокассета вылетела из окна и разбилась об асфальт за две недели до звонка Матвея.
5
— Соки, чай, подушку? — голос обаятельной стюардессы вытянул Виктора из воспоминаний.
— Да, будьте добры, водки с апельсиновым соком. Со льдом, если можно, — проговорил журналист и снова закрыл глаза.
— Хорошо, сейчас принесу, — девушка удалилась.
Виктор вытянул ноги, затем размял шею. Рядом сидел Эмиль. Геолог рассматривал топографическую карту, изредка нанося на нее цветными и остро заточенными карандашами галочки или кружки.
Матвей спал, во сне расчесывая больную руку. Сквозь плотный слой бинта сочилась кровь. Виктор обмотал ее полотенцем и поправил подушку под головой писателя.
— Что будем делать по прилету? — спросил Виктор.
— Возьмем напрокат машину. Заедем в одно местечко прикупим кое-чего, — Эмиль показал большой и указательный пальцы, изобразив пистолет, — и отправимся на поиски. Я знаю, что у тебя есть видеокамера и ты снимаешь все подряд. Единственная просьба. Даже условие. Не снимай людей, которые будут нам помогать. Все они рискуют своей работой, карьерой, репутацией. Договорились?
Виктор утвердительно кивнул. Затем выдохнул, словно генерал, которому доложили о потерях.
Стюардесса поставила перед ним два стакана, с водкой и соком, тарелку с тонко нарезанными ломтиками лимона. Опустошив стаканы, журналист откинулся на спинку и через минуту заснул.
6
Мобильник Матвея зазвонил, когда троица вышла из терминала аэропорта. Рука онемела
