Говард хотел вызвать у меня неприязнь к Феликсу, а я почувствовала симпатию и уважение. Уж очень его история напоминала мою. Только вместо отца у меня обвинили брата. И тоже никто не хотел верить в его невиновность и разбираться.
– Ты, наверное, думаешь, что это похоже на вашу с братом ситуацию? – горько усмехнулся Говард. – Но это не так. Я из достоверных источников узнал, там действительно было что-то противозаконное, погибли люди, а еще говорят, что отец Феликса взял его вину на себя. Не веришь?
– Пока не знаю.
Жизнь научила не бросаться голословными обвинениями.
– Ты, главное, будь с ним осторожна, хорошо?
– Хорошо.
Я уловила за плотной завесой аромата цветов знакомый запах. Вскоре с уверенностью могла сказать, что за нами наблюдает Феликс. Сколько он тут стоит? Что успел услышать?
– Все-таки ты очень бледная, – покачал головой Говард, достал из кармана синюю призму медицинского артефакта и иглу, какими доктора проверяют кровь пациентов. – Одну каплю, чтобы я был спокоен.
Я послушно протянула палец, поморщилась от укола. Бывший муж погладил ранку пальцами, кожу овеяло тепло целительской магии, соответствующий амулет в его арсенале тоже имелся.
– Ты вроде бы здорова, – довольно сообщил он спустя пару секунд и, спрятав обратно амулет, поинтересовался: – Как твоя лиса?
– Нормально…
Это был первый вопрос из многих. Говард обеспокоенно расспрашивал о моем состоянии. О всплеске сил и о том, как себя чувствую сейчас. Потом предложил пройти в лабораторию хозяина дома. Его смущал мой цвет лица, а там имелся более мощный целительский артефакт.
Я согласилась, хоть чувствовала себя сносно, но приказ Мейси налаживать общение с мужем никуда не делся.
Лаборатория лорда Гудмана оказалась классической: куча всего, что странно выглядит, шумит, вибрирует и скрипит. Пока муж искал среди колб, пробирок, чертежей и расчетов нужный артефакт, я от скуки заглянула в раскрытую тетрадь, лежавшую на краю стола. Там была записана схема заклинания, предназначенного для определения места очага искр. Схема сложная и, судя по пометкам на полях, вообще не работающая. Лист, сложенный в качестве закладки, тоже пестрел записями. Правда, сделаны они были другой рукой. Видимо, параллельно с лордом Гудманом его ученик пытался научиться ловить искры. Идея добывать из искр магию была для ученых сродни философскому камню. Как шутили их более здравомыслящие коллеги: безусловно, это им удастся после того, как научатся извлекать энергию из шаровых молний.
В общем, когда Говард просканировал меня дважды артефактом, потом снова опросил и снова отсканировал, лишь затем объявил, что зря беспокоился, и отпустил, я ощущала себя помесью любимой собачки и лабораторной крысы.
Неудивительно, что в комнату вошла не в самом радужном настроении. Узнала много, но какой от этого толк? Я до сих пор не понимаю, что надо Мейси от этих мечтателей, называющих себя учеными.
Жених на диване не добавил мне доброты.
– Тебе не говорили, что подслушивать плохо?
– Нет, мне говорили, что сплетничать плохо. – Феликс насмешливо отсалютовал стаканом сока.
– Извини, Говард иногда увлекается. – Я опустилась в кресло, незаметно, под прикрытием иллюзорной юбки, скинула туфли, пошевелила пальцами. Красота!
– Не надоело его оправдывать? – Беренгар залпом допил сок, отставил стакан, рывком поднялся и шагнул к окну, откуда открывался «прекрасный» вид на холм.
– Я не оправдываю его, я немного лучше его знаю… – Я запнулась, Феликс постучал пальцем по стеклу, показывая на серую вершину. – Он хотел порадовать меня видом цветущего сада. Он не подумал, что поместье близко к Олбэйну!
Феликс раздражающе спокойно кивал.
– Он ученый! Он отвлекается, увлекается.
– Как удобно. – Беренгар показал на потолок. – Заметь, карниз сняли недавно, так что твой бывший муж очень хотел тебя порадовать видом.
– Что? – Я хмуро прошлась взглядом по стене, заметила след на краске. – Наверное, оборвался, а повесить обратно не успели.
Феликс с кривой усмешкой покачал головой.
– Что же он тебе такого сделал, что ты с легкостью его оправдываешь?
Что сделал, что сделал. Беренгар злил, из-за него я начала сомневаться в себе. Кроме того, крысой под лупой рядом с Говардом я чувствовала себя не в первый раз. Но он ведь ученый, у него такая натура – все изучать.
– Да ничего он мне не сделал! – Сердито хлопнув рукой по подлокотнику, я вскочила с кресла, подбежала к окну и, уткнувшись лбом в стекло, прошептала: – Он спас меня. Не дал забрать из школы. Если бы не наш брак, мне бы не дали доучиться. Он играл роль мужа ради меня. Но если ты кому-нибудь скажешь, я тебя засужу за клевету.
– Не путай меня с мужем.
– Да что ты к нему прицепился?! – От возмущения я скрипнула зубами. Нормальный же был оборотень, с чего его так на моем бывшем муже переклинило? – Ты же вроде бы адекватный?
– А ты никогда не думала, почему он тебе помог?
– Он. Просто. Помог, – отчеканила я.
– Ты меня поняла. – Феликс приложил ладонь к стеклу, и вскоре по окнам заструился серебристый узор инея, он складывался в зимние пейзажи, закрывая серый холм. – Так лучше. – И уже на пороге он обернулся и спокойно сказал: – Подумай, почему он не вызвал тебе доктора, если так беспокоился. Твой брат вызвал, хотя амулет у него был куда мощнее. Да и знаний в медицине определенно больше.
Я схватила с дивана подушку и запустила вслед оборотню. Надо же, какой упрямый! Неужели не понимает, что друзей нужно принимать со всеми недостатками! Что касается доктора… Тщеславие Говарду никогда не было чуждо. Но если бы мне действительно угрожала опасность, уверена, доктора бы он вызвал.
Чтобы хоть как-то успокоиться, я решила позвонить Дероку и полезла в сумочку за зеркалом. Ну, заодно проверила ее содержимое: мало ли, вдруг что-нибудь потеряла, пока по грязи топала. И чуть не получила удар, не найдя булавку Мейси. Потом обнаружила ее в складке за швом. Нет, так не пойдет, терять безделушку категорически нельзя. А значит, лучше носить с собой. Приколов булавку к внутренней стороне пояса брюк, я убедилась, что остальное на месте.
Ожило зеркало, я улыбнулась брату.
– Такое чувство, что из нас не боевых офицеров готовят, а отбивную на завтрак! – пожаловался Дерок.
Ох уж эти их практики! После каждой половину летних каникул брат обмазывался всяческими снадобьями, как заправской колдун, а не маг. Кстати, почему? Если у него столько силы, почему мучился, а не лечился?
– А ты не можешь себя?.. – Я с намеком кивнула вниз, на невидимые руки брата. – Амулетом.
– Могу, но не стану.
Я круглыми глазами смотрела на Дерока. Никогда не замечала за ним… необычных наклонностей.
– Не сразу, по крайней мере. – Тот воровато огляделся по сторонам и шепотом пояснил: – Я так учусь, понимаешь?
– Нет.
Дерок поморщился:
– Вдруг амулет… потеряю, так понятно?
Понятно.
Мой брат – перестраховщик! Боится, что способности пропадут, и тренируется лечиться другими методами.
– Ты сама как? – Дерок придвинулся к зеркалу, вгляделся в отражение. – Веки не набрякли, глаза блестят, цианоза губ нет…
И он еще утверждает, что не хочет быть доктором?
– Легкий тремор рук…
– Ну все, хватит! – Я закатила глаза. –
