– Предложение в силе. – Архипов достал из кармана ключи. – Просто мы вчера созванивались с Кирой, и, как только он узнал, что ты прилетаешь…
– Это позже. – Данилов зыркнул на лейтенанта.
– Да, Кирилл сказал мне, что это Паша разболтал о моем приезде. В общем, он встретил меня, мы покатались по городу, съездили по моим делам, а вечером приехали сюда. В квартире никого не было, Кирилл сказал, что у Романа Евгеньевича и его жены выходной. Но был накрыт стол. Скромный такой, но романтический, со свечами.
– Кирилл планировал восстановить ваши отношения?
– Да… скорее всего, да. В школе и в университете мы были близкими друзьями, но после учебы он уехал сюда, а я осталась в столице и… в общем, мы давно не виделись. Этот вечер должен был стать чем-то вроде… перезагрузки наших отношений. Я так думала. Видимо, он думал так же. Мы долго бродили по квартире, а после сели за стол. Это в другой части квартиры, в столовой. Мы разговаривали, вспоминали студенческие годы, друзей…
Она покосилась на Архипова.
– Как долго вы пробыли в столовой? – вернул ее к теме Данилов.
– Часа два. Уже стемнело, когда мы это услышали.
– Услышали что?
– Какой-то необычный звук. Низкий такой, как на средних глубинах. Мы гидрологи, хорошо понимаем, какие звуки слышны в воде, при погружении. На воздухе их очень трудно повторить, другая среда, колебания передаются иначе…
– О, вот это не обязательно! – остановил ее майор. – Профессиональные детали можете опустить, как и личные. Звук был как под водой при погружении… с аквалангом?
– Скорее в батискафе.
– Я думал, в нем глухо, как в танке.
– Нет. Особенно в научных аппаратах, где большие иллюминаторы. Звуки высоких и средних частот глушатся, но низкие улавливаются все равно, поскольку…
– Итак, вы услышали то, чего теоретически не могли услышать. – Данилов попытался проскользнуть мимо очередной научной воронки. – Вы извините, я упрощаю, но это для пользы дела. Что было дальше?
– Мы пошли искать источник.
– И что нашли?
– Вот это зеркало. – Аня, не оборачиваясь, указала большим пальцем за спину. – За ним была вода.
– Что-то протекло?
– Нет. Половина зеркала сделалась прозрачной, словно окно. За ним была толща морской воды. Судя по оттенку, как в море недалеко от берега. Глубина, если ориентироваться на уровень освещенности, составила метров десять – двенадцать.
– Такие типа сумерки, – подсказал Архипов.
– Гусары, молчать, – отмахнулся майор, мельком взглянув на товарища. – Продолжайте, Аня. Что вы увидели в этой водной толще?
– Поначалу ничего особенного. Даже пузырьков не было. Обычно при погружении…
– Ничего, – прервал ее Данилов. – Дальше, пожалуйста. Долго это продолжалось?
– Мы стояли минут пять, все не могли поверить глазам. А потом Кирилл заметил какую-то тень. Вернее, размытый силуэт где-то далеко, метрах в пятидесяти.
– Это далеко?
– Под водой – да. Понимаете, преломление света в водной среде…
– Аня! – теперь не выдержал Архипов. – По делу, без научных отступлений!
– Да, конечно. – Аня вздохнула. – Силуэт медленно приближался, и мы замерли. Боялись его спугнуть.
– То есть факт, что зеркало вдруг стало огромным иллюминатором непонятно какого батискафа, вас не испугал? – Данилов озадаченно взглянул на девушку. – Вы боялись только спугнуть неведомую тень в неведомом море. Я правильно понял?
– Да, все верно.
– И вы считаете, что это была адекватная реакция на происходящее?
– Мы сотни раз погружались на самые разные глубины. – Аня пожала плечами. – Кирилл бывал на глубине в пару километров. Мы восприняли происходящее в первую очередь как нечто привычное. Размышления типа «почему это случилось» мы отложили на потом. Нам было интересно то, что происходило за стеклом в реальном времени, а не подоплека этого события.
– Это такой научный подход? – удивился Данилов и обернулся к лейтенанту: – Паша, ты поступил бы так же?
– Я не вжился в профессию, поэтому работаю сам знаешь где. – Архипов развел руками. – Но я понимаю, о чем говорит Аня. Ученые-практики не паникуют, если видят загадку по своей тематике. Они сначала ее исследуют, а уж после устанавливают причинно-следственные связи. Будь Аня с Кириллом вулканологами и откройся у них посреди гостиной вулкан, они сначала взяли бы пробы лавы, а уж после отбежали бы куда подальше и начали бы искать причину наблюдаемого феномена. Может, это и глупо звучит… не знаю, но вот такие они парадоксальные, не исправишь.
– Чокнутые, а не парадоксальные. – Данилов вернулся к Ане. – Извините за прямоту.
– Я привыкла. – Аня слабо улыбнулась. – Еще нас называют научными мазохистами. Это потому, что мы добровольно забираемся в «хрустальный шар» и погружаемся в нем туда, где вода может раздавить нас в лепешку.
– Ну, здесь вы не одиноки. – Данилов усмехнулся. – Кроме водолазов есть еще шахтеры и космонавты. Тоже те еще профессиональные мазохисты. Однако теперь я отвлекся, извините. Итак, силуэт приблизился и что вы увидели?
– Человека. – Аня как-то странно посмотрела на Данилова. – Или амфибию. Трудно сказать. Выглядел он как человек… мужчина. Но у него была серая кожа и никаких дыхательных приспособлений. Между тем он не поднимался на поверхность, чтобы вдохнуть, а спокойно плавал примерно на одной глубине. То есть совершал осознанные движения и даже подавал нам какие-то знаки.
– Вам? Он вас видел?
– Мы решили, что видел. Он три или четыре раза подплывал вплотную к стеклу и жестикулировал. Один раз он будто бы обращался к Кириллу, а два или три раза – ко мне. Мы пытались понять, что он хочет нам сказать, но язык жестов – не наша специальность.
Данилов резко вскинул руку, призывая Аню взять паузу, и поднял взгляд к потолку.
– Роман Евгеньевич! Есть запись вечерних событий в этой… комнате?
– Да, это так. Но зеркало попало в кадр лишь частично, как я вам чуть раньше и говорил.
– Вы говорили о возможной проекции.
– Съемке тоже мешает лестница. Камеры безопасности расположены слишком высоко. Они ориентированы на контроль всей поверхности пола и пространства в двух метрах над ним. Никто не предполагал, что потребуется заглянуть
