Попытка вызвонить помощь закончилась очень неприятным разочарованием — телефон был мертв. И это крайне скверный признак. Нападавшие хорошо подготовились. Не удивлюсь, если им известно об отсутствии Евсея. Возможно, именно этот факт подвиг убийц на столь наглые действия.
Следующего посетителя нашего милого зоопарка я встретил на лестнице и дуплетом пальнул в него из обоих револьверов. Удар получился неслабый, так что тело уже покойного супостата откинуло до самой стены.
В отместку по мне начали стрелять через разбитое окно в гостиной, так что пришлось сигать через перила с середины лестницы, а затем пытаться сделать из стола хоть какое-то укрытие. Тяжелый предмет мебели с трудом завалился набок, и очень вовремя — в столешницу тут же вошло несколько пуль.
Честно, когда заказывал этот стол, я не планировал использовать его в качестве щита, но терявшиеся корнями в глубине веков мебельные традиции сибирских мастеров обязывали их «строить» для солидных людей солидные вещи, так что толстенные дубовые доски справились прекрасно.
Ощутив себя в относительной безопасности, я даже начал отстреливаться, отогнав нападавших от окон. Там засели явно не дураки, и в качестве ответного привета полетела еще одна чушка гранаты. Я так и не успел решить — прятаться мне за столом или попытаться вернуть подарок отправителю, — за меня все сделал Кузьмич. Металлический цилиндр до пола так и не долетел, рыбкой нырнув обратно в окно.
Снаружи вновь грохнуло, но без вреда для меня. Я даже глаз не закрывал, лишь прикрыл лицо рукой, а затем и сам сиганул в окно.
Гранатометчик явно не ожидал от нас с Кузьмичом такого сюрприза и сейчас пытался протереть глаза. Особенно миндальничать я с ним не стал, потому что узнал нападавших и арестовывать их не собирался. Поэтому потерявший все берега шатун получил в грудь две пули. Его напарник попытался прорваться к забору через кусты, но с вполне закономерным результатом. Из четырех выпущенных пуль три попали в спину и свалили беглеца.
Я был очень зол и стрелял в запале. То, что это было ошибкой, стало понятно, лишь когда вслед за бессильным цоканьем револьверных курков позади меня послышалось очень характерное рычание.
А вот и второй оборотень.
Для него у меня серебряных сюрпризов не осталось, и зверь это прекрасно понимал. Он даже позволил мне развернуться, дабы я полюбовался его угрожающим видом.
— Без казака ты никто.
Смешанные с рычанием слова я разобрал с трудом, но ответить на них не успел — лишь сокрушенно, даже с некоторой жалостью, покачал головой.
За спиной оборотня уже привычно для меня сгустилась ночная тень. Тело волколака выгнулось неестественной дугой. Грозный рык сначала перешел в испуганный, а затем вовсе вылился в жалкий скулеж. Последний выдох оборотня иссяк с обычным человеческим криком.
Смотреть на то, как кормится вампир, мне не хотелось, так что я просто отвернулся. А остановить его у меня попросту не хватило смелости. Так что Мыкола оторвался от недобровольного донора, только когда полностью насытился. Последствия этой кормежки выглядели не так впечатляюще, как жертвы высших вампиров: с виду обычный труп.
— Как ты понял, что мне грозит опасность? — стараясь не показать своего страха, спросил я.
— Видчув, — односложно ответил вампир и уставился на меня своим пустым взглядом.
Даже не представляю, с какой скоростью он несся ко мне на помощь. Судя по собственным ощущениям, с момента атаки на втором этаже до эффектного появления сего персонажа прошло не так уж много времени.
Подобные мысли заставили меня кое-что пересмотреть в своих же решениях:
— Знаешь что, завтра я закажу срубить баню на заднем дворе, там ты и поселишься.
Мыкола никак не отреагировал на это заявление, а вот реакция Кузьмича была довольно бурной. Из разбитого окна вылетело полено и едва не угодило вампиру в голову. Впрочем, с его реакцией это вообще не проблема.
— Кузьмич, имей совесть! Я же сказал, на заднем дворе. Ты еще объяви своей собственностью весь квартал, — возмутился я и тут же, охнув, вспомнил о других своих домочадцах.
К счастью, последний вопль оборотня был так страшен, что один из двоих осаждавших каморку оружейника шатунов сбежал. Второй остался на месте по причине собственной смерти. И вообще в нашем гараже-конюшне дела шли даже более драматично, чем у меня. Леонард Сылыч своим воем и демоническими прыжками отвлекал супостатов, а забаррикадировавшийся в каморке Корней Васильевич добавлял хаоса грохотом крупнокалиберного карамультука.
Точку в этом бедламе поставил, как ни странно, Орлик. Когда взвыл оборотень, конь окончательно разломал свой станок и все же пришиб копытом последнего супостата. Правда, при этом схлопотал пулю в круп, но вроде ранение не такое уж серьезное.
Из-за испорченного телефона обратиться в управу, как то положено уложением по действиям на местах чрезвычайных происшествий, у меня не было возможности. Посылать туда кого-то из своих опасно, как и оставлять дом без защиты. Но я не унывал, потому что нашумели мы изрядно и наверняка привлекли внимание тех, кому по должности положено быть внимательным в подобных случаях. Самым чутким закономерно оказался околоточный Болотного конца, но все равно, пока он добирался до каланчи, я успел полностью одеться. Прогулки по снегу в кальсонах не самое приятное времяпрепровождение. А еще приказал Мыколе унести на болота труп второго оборотня. Хоть внешне он и не отличался от других мертвых налетчиков, но у меня не было никакого желания пояснять Яну Нигульсовичу происхождение характерных ран на шее и отсутствие в теле крови. А подобные вопросы у дотошного доктора несомненно возникнут.
Да уж, что-то в последнее время сокрытие улик и следов стало для меня дурной привычкой. Не это ли начало пути на темную сторону? Даже пригрезилась осуждающая мордашка одного мелкого и лопоухого джедая.
Если честно, после неприятного опыта общения с жандармами я ждал, что полицейские налетят на место преступления как стая воронов, но сильно ошибся. Больше всего они были похожи на встревоженных наседок. Дмитрий Иванович хлопотал с одной стороны,
