Олег Александрович Шелонин, Елена Шелонина
ЭКСТРАСЕНСИХА
1
— Эх! Где мои семнадцать лет? — простонал я, с трудом разгибаясь, и тут же сам себе ответил: — Там же, где и мои семьдесят.
Как я все-таки себя люблю. Целых четыре года скостил не глядя. Но до чего ж тяжелый аккумулятор. Нет, на восьмом десятке такие тяжести тягать — перебор. Хорошо хоть в двух шагах от МКАДа живу. Выполз за него, вломился в кусты, и ты уже в лесополосе среди молодых и старых сосенок и елей. Можно сказать, в другой мир проломился.
Я подсоединил агрегат к клеммам аккумулятора и с сомнением посмотрел на свое косорукое творение.
— Нда-с, не шедевр, но и Москва не Рио-де-Жанейро. Так что теорию мою ты все-таки проверишь.
Микки в ответ что-то сердито пискнул.
— Это не тебе, — успокоил я своего питомца, который ввиду своего преклонного возраста мог только возмущаться, даже не пытаясь выбраться из банки. — Ты у меня красавец. А эта страсть… ну так чего ж ты хочешь, детали, можно сказать, по помойкам искал. На мою пенсию особо не разгуляешься. Как говорится, овес-то нынче дорог.
Я на всякий случай огляделся по сторонам. Не стоит этот эксперимент видеть посторонним. Жаль, что его дома провести нельзя. Не те условия. Мало ли что выкинет мой агрегат. А сверху и снизу на все двадцать пять этажей люди в свои норки забились. Москва — гигантский муравейник. Эх! Мне бы лабораторию свою и полигон с приличным бункером. Нельзя! Этот набор идет только в комплекте с публикацией теории, выворачивающей наизнанку основные постулаты господина Эйнштейна. И если моя теория верна, то публиковать ее нельзя. Я бы даже так сказал: низзя! Зная конечную формулу, любой мало-мальски грамотный инженер соберет простенькое устройство наподобие моей хрени, и наступит армагеддец. Солнышко он, конечно, не захватит, а вот нашей матушке-Земле однозначно придет конец. Впрочем, кое-что от конечной формулы можно отщипнуть, не нарушая статуса секретности, так сказать, и это должно быть безопасно. По всем прикидкам безопасно. Раз двадцать проверял. Рвануть не должно.
Еще раз убедившись, что рядом никого нет, я извлек из тележки раскладной стульчик и, пристраивая на нем свой зад, невольно схватился за поясницу.
— Твою мать! Так и не доживешь до триумфа российской науки.
Ножки стульчика, приняв на себя девяносто килограмм живого веса, тут же ушли в еще сырой после вчерашнего дождя мох, чуть не завалив меня на землю, но я все-таки удержал равновесие.
— Тьфу! Старый хрен… пора с этим завязывать. А то и впрямь не доживу.
Стульчик прекратил погружение, и я, не вставая с него, дотянулся до тележки, извлекая оттуда пульт. Можно начинать.
— Гордись, Микки. Ты, конечно, не Белка, а тем более не Стрелка, но миссия у тебя не менее важная. Чё там Армстронг с Луны ляпнул? Маленький шаг для человека, зато огромный шаг для человечества? Подходяще. Сейчас я тоже чего-нибудь вечное загну. Значит, так. Маленький прыжок для мыша, зато огромный скачок для меня! — изрек я вечное и утопил пусковую кнопку в панель управления.
С резким хлопком банка с Микки переместилась на пару метров в сторону, швырнув мне в физиономию горсть сосновых иголок, густо устилавших зеленый мох.
— Вот это бабахнуло…
И тут до меня дошло, что все получилось. До последнего момента не верил, но это все-таки случилось! Телепорт. Настоящий телепорт…
— Есть!!! — заорал я, взметнувшись вверх со стульчика, забыв про застарелый радикулит, и даже полоснувшая поясницу боль не смогла сдержать шквал эмоций. — Есть! Есть!! Есть!!! Да здравствует первый российский телепорт! Работает хреновина! Так, а по какому поводу пальба? Должно же было быть замещение объемов. Оттуда — сюда, отсюда — туда. Микки, ты что, после перехода вместо себя вакуум оставил? Тогда…
Я извлек из нагрудного кармана очки, нацепил их на нос. Нет, жив-здоров мой Микки-Маус. Значит, в клетки его тела не проникли атомы окружающей среды в пункте приема. Каким-то образом умудрились их просто растолкать, а вот в точке отправления образовался вакуум, и схлопнувшийся воздух конкретно бабахнул. Хорошо, что я эксперимент догадался провести не в закрытом помещении, а на свежем воздухе. Вот бы дома у меня шандарахнуло — мама не горюй!
— Ты, старина, молодец. Классно выдержал переход. — Я присмотрелся к мышу. Чувствует себя прекрасно. Ишь как забегал внутри банки. — Ну что, Микки, повторим эксперимент? — Я вернул банку назад, поставив ее рядом с агрегатом. — Истинные ученые всегда свои теории проверяют и перепроверяют. Попробуем швырнуть тебя чуть-чуть подальше.
Я изменил настройки. Еще один хлопок, напоминающий то ли удар хлыста, то ли выстрел, — и банка с мышью скакнула уже на все пять метров.
— Ай да я! Есть еще порох в пороховницах!
— И желуди в ягодицах, — послышался за моей спиной чей-то ехидный голос.
Сокрушительный удар по затылку швырнул меня вперед, и перед глазами все померкло…
* * *Сознание медленно возвращалось. Ну и где я? Судя по ощущениям, лежу навзничь на каменном полу, и рядом как сквозь вату кто-то глухо бубнит. Все-таки вляпался. Вот ведь старый маразматик! Довыделывался, конспиратор хренов. Хорошо хоть перед началом эксперимента все свои записи дома уничтожил. Но как они узнали? Я ведь ни одним гаджетом не пользовался, когда над теорией работал. Видеокамера на ноутбуке заклеена… интересно, чья разведка до меня первой добралась?
Голоса стали отчетливее.
— Молодец. Трупак в багажнике — и прямо на Рублевку?
— Ты чё? Живой он!
— По виду не скажешь. Но на хрена именно ко мне?!
— Ну не ко мне же. Мои все дома, а твои в разъезде.
— Жека, ты совсем уже ку-ку? Бухло с колесами мешаешь?
— А то ты не мешаешь.
— Да не в том дело, идиот! Я спрашиваю, за каким хреном ты вообще сюда этого старпера приволок?
— А что, Арнольдик, с телефона не видно? Или не слышно? — разозлился Жека. — Я же все лично снял
