Да уж… Ни за что не сознаюсь, что и у меня мелькали подобные мысли. Только паники темного мага для полного счастья не хватало! Все и так было сложным, и с каждым новым днем клубок моей судьбы становится все запутаннее.
— Каждый раз будет все труднее возвращаться. Ариадна, сначала научись себя контролировать.
— Разве я…
— Я звал тебя четыре долгих часа! Ты даже не услышала. В полете для русалок искажается пространство, действует особая магия. Я бы не смог до тебя даже доплыть, дотянуться, остановить. Ты хоть понимаешь, что я чуть…
Лир замолчал, выпустил меня из рук, опустил голову и замер. Надо же, переживает. А знает-то меня всего ничего! Приятно, однако.
— Лир, постараюсь не допускать неконтролируемых полетов, — отозвалась я, напуганная отчаянием мужчины.
— Ты не сможешь, Ари. Это сильнее тебя, живет в крови, понимаешь? Сопротивление тут не спасет. Попробовав один раз, захочешь еще. Кроме того, русалочьи полеты дают силы, увеличивают магию. Обычно достаточно трех раз, чтобы ты могла колдовать как средней силы маг.
Ари? Почему-то это имя показалось таким знакомым… Но сейчас об этом думать не получилось.
— К тому же чем больше так плаваешь, тем сильнее становишься. Вода, твоя стихия, помогает. Все, что ты можешь, — это научиться контролировать полеты. Это просто, по сути. Необходимо выбрать то, что будет тебя держать здесь, на земле. Что-то сильное, важное, а потом всего лишь об этом вспомнить, когда захочешь уйти, — серьезно закончил Лир.
— И как же я могу что-то вспомнить, если буду поглощена полетом?
— Я могу сделать особое кольцо. Оно станет реагировать на твой эмоциональный фон. Когда он превысит отметку, кольцо сожмет палец. Это отрезвит, и ты вспомнишь, — ответил Лир. — Только потерпи, пока я его сделаю, пожалуйста. Если станет совсем невыносимо, скажи, что-нибудь придумаю.
Голос мага звучал совсем невесело. И у меня тоже стоял комок в горле. Возникло ощущение, будто отбирают столь желанную свободу. Но Лир лучше знает этот мир и особенности его народов. Да я и вернулась благодаря ему.
На мгновение задумалась. Неужели это и есть то самое важное, о чем маг говорил? И мысли о нем позволят вернуться из полета. Правда, ему об этом знать не следует. И так у нас все сложно. Почти невозможно.
Хвост в этот раз высыхал дольше обычного, почти час. За это время Лир принес воды из родника, изжарил мясо какой-то птицы, которую подстрелил при помощи фиолетовой магической молнии, и вскипятил воду, добавив в нее тот же набор листьев, что и раньше. Время уже явно давно перевалило за полдень.
Искупалась, называется. Счет не то что минутам потеряла — часам. Увидев, что хвост почти исчез, Лир бросил мне плащ, и я прикрылась.
Мы снова отправились в путь. Погруженные каждый в свои мысли, двигались медленно, не особо спешили. Я любовалась лесом, вдыхая смолистый запах. Иногда возникали непроходимые заросли, и мы делали передышку, прежде чем через них пробираться. Ближе к вечеру набрели на полянку с земляникой, и я бросилась ее собирать. Лир хмыкнул, протянул маленькую тарелку и спокойно сидел в тени, пока я радовалась такому простому занятию. Ягоды мы ели уже на ходу.
К заходу солнца Лир снова подстрелил пару птиц, развел костер, причем, решив помочь, хворост для него собирала я. Ладно хоть ощипывать добычу не заставил, сам справился. Пока я умывалась у родника, сделал охранный круг. Скорость У Лира была поразительной. Я же мысленно вздыхала, что нигде нельзя поплавать, поразмять хвостик. Очень уж хотелось, да и силы к концу дня иссякали. Быстро я привыкла к тому, что теперь русалка! Даже иначе отказывалась себя воспринимать.
Когда солнце село, Лир достал кусок непонятной железяки, которой было суждено стать моим кольцом. За кругом опять собралась нечисть. Днем она не показывалась, пряталась. Лир объяснил, что их силы не всегда откликаются в светлое время суток, они слабеют. Нечисти с каждой ночевкой становилось все больше. Она просила о помощи, звала на разные голоса, обещала не тронуть, но я была непробиваема. Интересно, что Лир эти голоса не слышит. Он сам об этом сказал, когда спросила.
— Они выбирают тех, кто послабее, — ответил маг, не отвлекаясь от колдовства, которым был занят.
И не заметил, как обидел, задел в душе что-то болезненное. Понятное дело, я не сильнее его, но зачем так жестко и грубо об этом говорить?
Чтоб тебя ледяной водой окатило, мой темный маг! И взвизгнула, едва нас обоих накрыло потоком. Откуда он тут взялся-то? Я застонала, уставившись сначала на сине-зеленый хвост, потом — на потухший костер и мокрого, раздраженного Лира.
— Я смотрю, полет даром не прошел, — сердито сказал маг. — Если уж решила поколдовать, можно было со мной посоветоваться, к примеру. Или хотя бы предупредить, дополнительную защиту наложил бы.
— Это не я сделала.
— Да ты что? А почему вода полилась? Что пожелала? Пить?
Я помотала головой. Ни за что на свете не скажу правду.
— Ариадна!
И как можно быть таким? Одновременно и невыносимо нежным, когда дело касается поцелуев, и пугающе злым, если все идет не так, как хочешь?
— Пока не скажешь, одежду не дам, два последних комплекта, кстати, осталось, и костер не разожгу, посиди и подумай над своим безалаберным поведением, — рявкнул мужчина и ушел под дерево.
Невыносимый тип! И характер отвратительный. А уж мнит себя… Тоже мне нашелся манипулятор. Одежду он не даст. Ну погоди, сам без нее останешься. Дождешься! Штаны с рубашкой с тебя исчезнут вмиг.
— Ариадна, — вырвал меня из грез о мести голос мага.
Лир стоял злой, раздраженный, в одних трусах. Куда же он одежду дел, интересно?
— Тебе кажется это смешным? — спросил он, пронзая взглядом и явно давая понять, что подействовала моя магия.
Ой, мамочки! Это ж я подумала, а оно, получается, исполнилось? Да, ледяная вода была бы лучше.
Я взвизгнула, потому что из ниоткуда снова полилась вода. Ну я-то ладно, и так как потрепанная мышь, но Лир… Только в себя пришел, а я опять
