– Зачем на меня отвлекаться? Я стрелять умею, – щелкнула жена зарядной скобой и добавила патрон в подствольный магазин. – У меня с собой сто патронов. Десять зарядов ружья. Так что за нас не бойся. Ты мне лучше другое скажи: зачем ты оделся в ту одежду, в которой сюда попал?
– Та-а-ак… – пропустил я мимо ушей ее последнюю фразу. – Слушай мою команду. Сейчас же выдвигаешься к водопаду, что впадает в озерцо на тропе к месту ухода богов. Помнишь его?
– Помню.
– Так что мимо тебя мы не пройдем. Засядешь с Митей выше водопада и никого не пускай на тропу, кроме нас. Мы там будем примерно через три часа. Смотри нас не подстрели.
– Вас я всех в лицо знаю, – ответила Элика. – Да и одеты вы одинаково. Поцелуй меня, и мы пойдем.
Элика подтянула к себе свой ранец.
– До камней, где Митя, двигай ползком, – посоветовал я.
– Не учи горянку по горам ходить, – фыркнула женщина.
Дождался, пока жена уползла к сыну. Слышал шорох ее передвижений, но не видел. Скрытно двигалась, что меня порадовало.
А сам сел думу думать. Что теперь делать с таким живым грузом в боевой обстановке?
– Что, командир, жена пришла свой хутор отбивать? – спросил подползший командир звена штурмовиков.
– Именно. Не знаю, что на нее нашло?
– Как что? Кровь велела, – убежденно ответил капрал.
– Почему тогда ее братья не пришли?
– Братья ее четко выполняют приказ старшего в роду – твой. А жена имеет право на свое мнение в таком вопросе, – просветил капрал.
Сколько вот живу среди горцев, а так до конца их и не знаю.
– Сколько врагов осталось?
– Десяток-полтора. Не больше. Главное, командир, чтобы нам патронов хватило. Тогда всех здесь положим.
– Это наши горы. Чужакам они не помогают, – ответил я.
– Вот именно, командир. Правильно сказано.
Звонко хлестанул по ушам выстрел из винтовки снайпера.
– О! – улыбнулся капрал. – Еще минус один. Прорвемся.
Через два с половиной часа все собрались у водопада. Ну как все – разведка еще не подошла. Пока их ждали, сварили ужин на маленьком бездымном костерке в ямке. Бульон из пемикана с лапшой. Не шибко вкусно, зато питательно. Для Мити жена не забыла что-то положить в свой ранец.
Вернулась разведка, когда уже начало темнеть. Доложилась:
– Командир, находники все ушли на хутор. Ночевать, скорее всего, будут там. Их девять человек осталось.
Их девять, нас пять, не считая жены с сыном. Не лучший расклад. Тем более враги показали, что воевать они умеют.
Принял, насколько мог, торжественную позу.
– Бойцы, благодарю за службу. Первая задача – сбросить врагов с хвоста каравана герцога – выполнена вами успешно. На завтра нам надо увести их в сторону. Вон туда, – махнул рукой в гору. – Теперь всем спать. Дежурство по очереди. Капрал, распорядись.
И заснул как убитый. Жутко устал.
Наутро ушли в гору на плато. Оторвались всего на четыре часа. Потом пришлось делать засады.
Враги со свежими силами, подобрав все трофеи, в том числе и с хутора, стреляли чаще. И точнее.
На плато с сумрачным лесом вышли только я с семьей и Ягр. Остальные полегли, забрав с собой минимум по одному врагу. Патронов у нас почти не осталось, но мы упорно тащили с собой тяжеленные пулеметы.
Потом и Ягр вдруг осел на ярко-зеленый мох.
– Извини, командир, что не выполнил до конца свой долг, – запузырил он яркой кровью на губах. – Шаль ко мне домой не носи: умерла моя мать этим летом.
Сумрачное небо, прорывающееся сквозь густые ветви, остановилось в его глазах.
– Видишь, к чему привело твое непослушание, – упрекнул я жену. – Все погибли, защищая тебя, вместо того чтобы отступать по правилам. Какие ребята были! Какие бойцы!
– Нам лучше отсюда уйти, – сказала жена, не отвечая на мои упреки.
Снял диск с пулемета Ягра, выщелкнул из него оставшиеся патроны, а сам пулемет утопил в ручье. Диск забрал с собой. Чтобы враг не мог этим оружием воспользоваться.
И аля-улю козочками по горам.
Дважды еще пришлось устраивать пулеметные засады. Элике запретил стрелять – у нее патроны охотничьи на дымном порохе. Демаскируют.
Когда вышли на заветную поляну, облегченно вздохнул. Пришли. Там нас не догонят.
Но тут раздался рассерженный крик:
– Стой, Кобчик! Стой! Не уйдешь от меня, проклятый байстрюк герцогский. Отвечай, где мой сын?
Господи, отвяжется ли когда-нибудь от меня этот барон?
Бывший майор Тортфорт, тяжело дыша, стоял один, без сопровождения. Неужели мы с Эликой умудрились всех оставшихся покоцать? Или они отстали от него? Барон держал в руках ППГ, явно затрофеенный у моих павших бойцов, направив его на нас. На нем была надета серо-голубоватая шинель республиканского солдата без погон. А беретку он где-то потерял по дороге.
Я машинально нажал на спуск пулемета, но верный надежный «гочкиз» только клацнул ударником – патроны кончились.
И я просто-напросто швырнул в Тортфорта тяжеленной железякой.
Не добросил.
А жаль.
– Зачем тебе сын? Тебя все равно повесят за измену, – крикнул я ему, задвигая за спину Элику и Митю. – А так хоть один Тортфорт останется на развод. Но уже как рецкий дворянин.
– Ненавижу! – заорал Тортфорт и поднял автомат.
Что-то перестал мне нравиться этот глобус.
Громкий металлический щелчок показал, что и у врага тоже кончились патроны. Уфф!.. Это ж какая эйфория сразу окутала всего меня.
– Стой там, где стоишь, если жить хочешь, бывший майор, – крикнул я и достал из кобуры «миротворец», передернул затвор, одновременно подталкивая спиной своих присных, вдавливая их в поляну меж деревьев с метками, которые я оставил, когда попал в здешний мир. Не забывал при этом Тортфорта держать на мушке.
Тортфорт тут же бросил свой автомат в снег. Не герой. Правильно от него Илгэ детей не хотела.
Что ж… Надо попробовать…
Вряд ли Тортфорт тут один. Подозреваю, что другие, жаждущие нашей крови, просто отстали.
Я взял на сгиб левой руки Митю, продолжая целиться в Тортфорта, хотя попасть в него с того расстояния, что нас разделяло, даже из «миротворца» весьма проблематично.
– Элика, встань передо мной и прижмись ко мне, – попросил я, когда мы оказались ровно между тремя метками на стволах треугольником по краю поляны.
Руку с пистолетом, направленным на Тортфорта, я положил жене на плечо.
– А теперь мы, закрыв глаза, резко садимся на корточки, – выдал инструкцию.
– И что будет? – откликнулась Элика.
– Если все срастется, то спасемся, – усмехнулся я в ответ.
– Мы попадем в твой мир ушедших богов? – спросила жена с невнятной надеждой.
– Да, – ответил я, хотя не был на сто процентов в этом уверен. – И… на счет три. Присели. Раз…
Глаза Тортфорта были как у волка, который в кустах какает. Он умудрился, пока я разговаривал с женой, вдвое сократить расстояние между нами. И я, прежде чем присесть, в него выстрелил.
Ненавижу гада.
– Получилось, значит, – протянул я по-русски, озираясь на стоящие окрест нас зрелые березы сталинской еще посадки по проекту «Преобразования природы». Голые ветки на фоне рыхлого снега напоминали японские гравюры. Ноябрь
