Он начинает кашлять, его веки трепещут, а затем он моргает, приходя в себя. Дакс поднимает на меня глаза, а затем они расширяются от удивления.
– Принцесса, – невнятно бормочет он. – Ты жива.
Коул вскидывает винтовку:
– Не называй ее так, если хочешь и дальше оставаться в сознании.
Дакс переводит замутненный взгляд на него, а затем на Леобена, сидящего в кабине. После чего вздыхает и откидывается на спинку сиденья.
– Все пошло не так, как я планировал.
Я встаю и взмахиваю рукой, прося Коула убрать оружие.
– Какого черта ты стрелял в нас, Дакс?
Он прижимает пальцы к ране на лбу, и они окрашиваются кровью.
– В джипе было оружие. Я опасался, что вы подстрелите меня, поэтому и взорвал его. Я прилетел сюда, чтобы помочь вам. Центральный штаб «Картакса» объявил вас в розыск.
Леобен оглядывается на него из кабины:
– Центральный штаб?
Дакс кивает, щурясь, словно пытается разглядеть что-то за оповещениями, которые всплывают у него перед глазами.
– Бринк отправил к вам посланника и солдат. Они отправились к лаборатории, где вы разбили лагерь.
– Черт! – вскрикивает Леобен.
– Кто такой Бринк? – спрашиваю я.
Коул беспокойно переступает с ноги на ногу.
– Глава Центрального штаба «Картакса». Именно там управляют всей организацией: военными, учеными, бункерами.
– Почему я никогда об этом не слышала?
– Потому что именно это им и нужно, – говорит Коул. – В Центральном штабе не попадают под радары. Они обычно не вмешиваются, пока все не становится… сложно.
– Ну, сейчас все, определенно, сложно, – говорит Дакс, дергая ремни. Он выглядит пьяным, его лоб заливает пот. – Нам нужно спрятаться, и быстро. Я забил в навигатор место… – Он замолкает, когда под нами раздается взрыв, достаточно громкий, чтобы заглушить на миг гул винтов. – Что это было?
– Наверное, снова чертовы фейерверки, – говорит Леобен. – Похоже, мы пролетаем над лагерем выживших.
Побледнев, Дакс переводит взгляд на металлическую шторку, закрывающую разбитое окно, а затем на меня.
– Улетай отсюда. Держись от него на расстоянии не меньше полутора километров.
– Не ты здесь отдаешь приказы, – говорит Коул.
– Просто сделайте, как я говорю, – резко отвечает ему Дакс.
Он снова заливается кашлем, наклоняясь вперед и приоткрывая рот.
По шее ползут мурашки. Этот взрыв совсем не напоминает фейерверк. Звук был совершенно другим. Он очень похож на те взрывы, которые мы с Леобеном слышали в лагере. «Комокс» кренится влево, а я встаю и захожу в кабину. Леобен с остекленевшим взглядом наклоняется вперед и всматривается в происходящее внизу. Все еще царит ночь, лес окрашен в оттенки синего и серого, но первых лучей рассвета хватает, чтобы увидеть темные полосы дорог, петляющих между деревьями. Под нами находится лагерь – с десяток машин припарковано вокруг нескольких приземистых строений. Я вглядываюсь в лес, пытаясь отыскать хоть намек на фейерверк или взрыв, но ничего не вижу.
Дакс снова кашляет. Я оглядываюсь на него, и мурашки от шеи ползут вдоль позвоночника. Он все еще смотрит на разбитое окно «Комокса». Он посмотрел на него сразу, как услышал взрыв, а потом перевел взгляд на меня. Сквозь металлическую заслонку с шипением проникает воздух – она не герметична, но это не важно. Нам больше не нужны воздушные шлюзы, ведь вакцина найдена.
– Ты в порядке, Дакс? – насторожившись, спрашиваю я и иду к нему.
– Я в порядке, – сглотнув, отвечает он и вытирает пот на лбу рукавом халата.
– А по виду не скажешь.
Я опускаюсь на одно колено рядом с ним и всматриваюсь в лицо. Он потеет, его глаза налиты кровью, а синяк на шее окрашен в фиолетовые и красные цвета. Я тянусь к воротнику его рубашки, но он хватает меня за запястье.
– Пожалуйста, – шепчет он.
– Не трогай ее! – выкрикивает Коул.
– Все нормально, Коул, – успокаиваю его я.
А затем высвобождаю руку из хватки Дакса и снова тянусь к его воротнику. Он пораженно вздыхает, закрывает глаза и сжимает в руках ремни.
Я расстегиваю верхнюю пуговицу его рубашки и тянусь к следующей. Оказавшись так близко, я ощущаю, что от Дакса исходит неприятный запах – он явно не мылся последние несколько дней, как и мы. Но дело не только в этом. Что-то меня настораживает в этом запахе. Я развожу в стороны полы его рубашки и вижу бледную грудь, усеянную темными синяками.
Это не может быть то, о чем я думаю. Но когда Дакс поднимает голову и его изумрудные глаза встречаются с моими, меня охватывает ужас.
Он заражен.
Глава 6
– Что там происходит? – спрашивает Леобен.
Он оглядывается через плечо и видит синяки на груди Дакса. После чего отпускает штурвал и встает с кресла. «Комокс» вздрагивает, но затем включается автопилот. Леобен обходит Коула и опускается на колени рядом с Даксом. Его глаза широко раскрыты от удивления, он не сразу понимает, что означают синяки на лице и груди Дакса.
– Нет, – выдыхает он.
Коул шагает к кабине и наклоняется вперед, выглядывая в лобовое стекло.
– Мы в опасности? Мы могли заразиться?
– Скорее всего, нет, – говорит Дакс. – Мы летим достаточно высоко. Шлейфы не очень большие.
– Какие шлейфы? – спрашиваю я. – Что, черт возьми, происходит?
Дакс откидывается на спинку сиденья и закрывает глаза.
– Появился новый штамм вируса, на который не действует вакцина.
Леобен молча смотрит на Дакса. Я хватаюсь за спинку одного из сидений и, даже не посмотрев, валюсь на него, оттого что у меня подкосились ноги. Я знала, что мы слышали не фейерверки. Это были дурманщики. Я закрываю
