Так как я полулежала на Глебе, прислонившись спиной к его груди, он не видел моих заблестевших от внезапно накатившихся слёз глаз. Его слова тронули меня до глубины души.
Я промолчала, боясь выдать голосом своё состояние. Еле сдержалась от того, чтобы не признаться ему в любви. Хотелось бы, конечно, чтобы Глеб стал, так сказать, первооткрывателем в этом вопросе. Считаю, что первым всё-таки должен мужчина озвучить такое, а не девушка.
За всё это время поругались мы только один раз довольно серьёзно.
А причина довольно банальная — постоянные звонки на домашний телефон, судя по всему, бывших пассий Глеба. По тому, что я слышала его разъяснения этим дамам, что он теперь находится в постоянных отношениях и просил больше не звонить сюда, волноваться мне не стоило на счёт этих звонков.
Я особо не волновалась, хотя иногда и подбешивало слушать так часто эту речь.
Но когда уже и мне пришлось поднимать трубку в отсутствие Глеба, и слышать один и тот же вопрос «А можно Глеба услышать?», а следом «Передайте ему, что звонила Лена, Аня, Валя…» — котёл моего негодования медленно и верно закипал. И в какой-то момент он взорвался.
Уже не сдерживаясь в выражениях, я высказала ему всё, что думаю: как мне надоели эти казалось бесконечные звонки, и то что я не его секретарша, которая принимает все входящие, и которая потом обязана запоминать все имена звонивших.
В ответ услышала, что он не виноват, что он меня не скрывает, и что я прекрасно слышу, как он дает всем отворот-поворот.
Мы, каждый уверенный в своей правоте, разбрелись по разным комнатам. Уже перед сном, когда я убиралась на кухне, он хмурый появился на пороге.
— Мне брать подушку, одеяло и ночевать в другой комнате? — скрипучим голосом спросил он, настороженно смотря на меня.
— Говорю на будущее, — ответила уже спокойно, выделяя последнее слово, и тем самым давая понять, что не собираюсь с ним расставаться из-за нашей ссоры. — У меня довольно чёткая позиция в данном вопросе: как-бы мы с тобой не ругались, но спим мы всегда в одной постели.
Судя по всему мои слова Глеба впечатлили. Возможно даже не сама формулировка, а тот смысл, который я вложила — любая наша ссора, какой-бы она не была, не означает, что я «отлучу» Глеба от своего тела. Шантажировать Глеба — что-то типа, поругались, значит никакого секса и спишь ты, милый, не со мной, так что лучше не нарывайся — я не собиралась.
Впечатлили, видимо, настолько, что в кровати он сразу же полез мириться, клятвенно заверяя, что утром первым делом выкинет телефон в мусорное ведро. И, вообще, заблокирует домашний номер.
Своё слово он сдержал. Утром, проснувшись, увидела что тумбочка, на которой стояла телефонная трубка, была абсолютно пуста.
После этого случая у нас больше не было повода серьёзно ругаться.
Так что, можно сказать, мы жили в полной и абсолютной идиллии.
Приняв душ и высушив волосы, облачилась в секси-комплект, который практически не скрывал все мои стратегически-важные места на теле. Не переставая улыбаться и предвкушая увидеть реакцию Глеба на мой вид, открыла дверь и вышла в коридор, где тут же в шоке замерла от того, что… а вернее, кого, я увидела там.
Довольно молодая девушка, помоложе меня, судя по её виду, крутила на пальце связку ключей и нагло рассматривала мою персону.
— Ты, видимо, Жанна, — довольно нагло произнесла она, разуваясь и не сводя с меня взгляда. — А где же мой любимый Глебушка?
Глава 38
Опачки! Любимый Глебушка, значит?!
Призывая себя, правда мысленно, не закипать и не психовать заранее, попыталась найти безобидное объяснение появлению девушки в нашей — да чёрт возьми, НАШЕЙ, пока я тут живу — квартире. Да ещё и с таким заявлением.
Получалось так себе по одной-единственной причине — Глебушка у нас был единственным ребёнком в семье. И успокаивать себя тем, что это может оказаться сестрой, не получится.
— А ты, пардон, кто такая, хотелось бы мне знать? И каким образом в квартиру попала? — рассматривая это чудо-юдо более внимательно, задала я вполне закономерные вопросы пока ещё более-менее спокойным тоном.
А посмотреть было на что!
Невысокого роста (хорошо, если метр шестьдесят есть), без грамма косметики на довольно симпатичном, надо признать, лице и что-то жуткое на голове. «Жуткое» представляло собой волнистое блондинистое гнездо с ярко-розовыми прядями волос.
Фигуру скрывал длинный огромный пуховик цвета фуксии. Видать, покупался под цвет того безобразия, который наблюдался на голове в виде розовых локонов.
И как финальный аккорд всего этого безобразия — она начала надувать пузыри из жвачки, которые тут же с громким звуком лопались.
— Я Птаха, — радостным голосом ответило на мой первый вопрос это чудо и совершенно нагло стало стягивать с себя пуховик и пристраивать его на вешалку. То, что было под верхней одеждой не улучшило картину ни на грамм: широкие штаны болотного цвета и безразмерная толстовка примерно такого же оттенка.
Пристроив вещь, девушка повернулась ко мне со счастливой улыбкой. Молча смотрела на меня, словно чего-то выжидая.
— И с какими ветрами ты залетела в НАШУ с Глебом обитель… Птаха? — мозг решительно отказывался сконструировать адекватную картину мира, из которого я похоже выпала, когда увидела незнакомку.
— Так меня Глеб пригласил в гости, — радостно выдало это чудо, и окинув взглядом меня ещё раз с ног до головы, бесцеремонно направилось на кухню. — Кстати, отпадный костюмчик! Скажешь, где приобрела — тоже такой прикуплю. — бросила через плечо напоследок, перед тем, как скрыться в недрах кухни.
М-да…пожалуй впервые я охренела настолько, что без единого слова последовала за внезапной гостьей, а потом молча наблюдала, как она ставит чайник и достаёт кружки, ложки и сахарницу. Притом, совершенно очевидно, что человек точно знает, что где находится.
Почувствовав себя участницей какой-то совершенно абсурдной сцены, я поинтересовалась:
— И когда же, позволь узнать, Глеб тебя к НАМ позвал в гости?
— Да он постоянно зовёт, — небрежно взмахнув рукой и продолжая колдовать с кружками, ответила это чудо. — Всё некогда было. Сегодня решила, что тянуть дальше уже даже некрасиво. И вуаля — я тутова!
— Ту…тутова? — споткнулась я на слове, которое в здравом уме и трезвой памяти никто и никогда не произнесёт. — Это какой-то бред!!! — не выдержав, я засмеялась. И пофиг, что смех был из разряда истеричного.
Видимо, я слишком громко смеялась и поэтому не услышала приход Глеба.
Поняла, что появился третий участник этой мизансцены только тогда, когда надо мной раздался недовольный мужской голос:
— Мне вот интересно — это кто у нас такой важный, а еще похоже считающий себя бессмертным, находится, что ты дефилируешь перед ним в таком виде?!
— А, Птаха,
