– Я… я не пойду, – пробормотал я, отступая в сторону, чтобы пропустить его. – А вы заходите.
– Возможно, речь идет о чем-то невероятно простом.
– Может быть, для вас, – сказал я, теребя волосы. – Но я… я больше так не могу.
– Я не знаю, существуют ли в действительности сверхъестественные явления, но то, что вы видели, определенно таковым не является.
Слова Динг Йи придали мне уверенности. То же самое испытывает ребенок, в пугающей темноте ухвативший за руку взрослого, или утопающий, наконец почувствовавший под ногами твердую землю. Но в то же время это чувство повергло меня в депрессию. По сравнению с Динг Йи мой рассудок был слаб; по сравнению с Линь Юнь слабыми были мои действия. Я был таким безнадежным слабаком, черт побери, что, совершенно естественно, отдавал первые места в сердце Линь Юнь Цзян Синчэню и Динг Йи. Таким меня вылепила шаровая молния, с того самого жуткого вечера в день моего рождения, когда моя подростковая психика приобрела свою форму. Мне суждено было всю свою жизнь пребывать в ужасе, который, помимо меня, никто не чувствовал.
Сделав над собой усилие, я прошел следом за Динг Йи в свою комнату. Заглянув через его щуплое плечо, я увидел, что включился «сторож экрана», выводя «звездное небо». Затем экран погас совсем. Динг Йи тронул мышку, компьютер снова ожил, и я вынужден был отвести взгляд от неестественно-зеленой травы.
Взяв компьютер, Динг Йи осмотрел его, затем протянул мне:
– Вскройте его.
– Нет!
Я отстранил компьютер прочь; прикоснувшись к его теплому корпусу, я поспешно отдернул руку, словно получив удар током. Казалось, внутри находилось что-то живое.
– Замечательно. Тогда я вскрою его сам. А вы смотрите на экран. Да, мне понадобится крестовая отвертка.
– Не понадобится. После прошлого раза я не закручивал саморезы.
Динг Йи покрутил компьютер в руках. Первые переносные компьютеры разбирались с большим трудом, однако у меня был «Делл» последней модели, поэтому профессор без труда отсоединил дно корпуса.
– Помните, как мы впервые с помощью высокоскоростной видеокамеры записали то, как шаровая молния выдает свой разряд? – работая, спросил Динг Йи. – Мы тогда прокрутили запись кадр за кадром, и когда дошли до того места, когда сгоревший деревянный куб превратился в прозрачный силуэт, остановили воспроизведение. Помните, что сказала тогда Линь Юнь?
– Она воскликнула: «Это же кубический пузырь!»
– Совершенно верно… сейчас я загляну внутрь, а вы следите за экраном.
С этими словами Динг Йи нагнулся, всматриваясь в нутро раскрытого компьютера.
В этот момент экран погас, остались только две строчки сообщения об ошибке, показывающие, что процессор и платы оперативной памяти не найдены.
Перевернув компьютер, Динг Йи показал мне материнскую плату с отсутствующими микросхемами процессора и памяти.
– Как только я стал наблюдателем, функция квантовой волны исчезла.
Динг Йи осторожно поставил компьютер на стол. Экран оставался черным.
– Вы хотите сказать, сгоревшие микросхемы процессора и памяти существуют в квантовом состоянии, в точности так же как и макроэлектроны?
– Да. Другими словами, войдя в корпускулярно-волновой резонанс с макроэлектроном, каждая микросхема становится макрочастицей, находящейся в квантовом состоянии. И это состояние является неопределенным – микросхема существует где-то между двумя состояниями, целым и уничтоженным. И вот сейчас, когда компьютер включился и начал загружаться, микросхемы находились в первом состоянии. Процессор и память, целые и невредимые, стояли на своих местах на материнской плате. Но как только я посмотрел на них, их квантовое состояние разрушилось, и они вернулись в уничтоженное состояние. На самом деле высвобождение энергии шаровой молнией по сути своей – это полное или частичное наложение вероятностных облаков ее самой и ее цели.
– В какой именно момент микросхемы при отсутствии наблюдателя существуют в неповрежденном состоянии?
– Это невозможно определить точно. Речь идет лишь о вероятности события. Можно считать микросхемы этого компьютера находящимися в вероятностном облаке.
– В таком случае и животные, сожженные в ходе экспериментов, – они также находятся в квантовом состоянии? – со страхом спросил я, предчувствуя приближение к невероятной истине.
Динг Йи молча кивнул.
Мне не хватило мужества задать следующий вопрос, однако Динг Йи, спокойно посмотрев на меня, безошибочно прочитал мои мысли:
– Да, и люди тоже. Все те, кого убила шаровая молния, пребывают в квантовом состоянии. Строго говоря, на самом деле они не умерли. Они подобны кошке Шредингера[20], попеременно находятся в двух состояниях, живом и мертвом. – Встав, Динг Йи подошел к окну и уставился в ночную темноту. – Для них вопрос «быть или не быть» стоит как нельзя остро.
– Мы можем их видеть?
Динг Йи махнул рукой в окно, словно решительно прогоняя мой вопрос из своих мыслей.
– Невозможно. Мы никогда не сможем их увидеть, поскольку их состояние в присутствии наблюдателя – это смерть. Живыми они существуют лишь только с определенной вероятностью в квантовом состоянии, но как только появляемся мы в качестве наблюдателей, они тотчас же переходят в свое разрушенное состояние, то есть в небытие.
– Вы хотите сказать, они живут в какой-то параллельной вселенной?
– Нет, нет, вы меня неправильно поняли. Они живут в нашем собственном мире. Их вероятностное облако может покрывать достаточно большое пространство. Быть может, они сейчас даже стоят в этой самой комнате, прямо позади вас.
У меня по спине поползли мурашки.
Отвернувшись от окна, Динг Йи указал мне за спину:
– Но как только вы обернетесь и посмотрите на них, они сразу же перейдут в разрушенное состояние. Поверьте мне. Ни вы и никто другой никогда не сможет их увидеть. Это относится также к видеокамерам и другим регистрирующим устройствам. Обнаружить их присутствие невозможно.
– А когда эти люди находятся в неквантовом состоянии, они способны оставлять какие-либо следы в реальном мире?
– Способны. Подозреваю, вы уже сталкивались с подобными следами.
– Тогда почему они не напишут мне письмо! – теряя самообладание, воскликнул я. Под «ними» я понимал двух конкретных человек.
– По сравнению с неодушевленным предметом вроде компьютерной микросхемы поведение разумного существа, в частности человека, находящегося в квантовом состоянии, гораздо сложнее. Как они взаимодействуют с нами в неквантовом состоянии – это загадка, не имеющая ответа, содержащая множество логических и даже философских ловушек. Например: возможно, эти люди что-то написали, но какова вероятность того, что эти письма перейдут в неквантовое состояние, чтобы вы смогли их прочитать? К тому же реальный мир находится для них в квантовом состоянии? Если да, им придется очень потрудиться, чтобы отыскать вот это ваше состояние в вашем вероятностном облаке. Для них дорога домой длинная и неопределенная… Но достаточно об этом. Такие проблемы не решаются за короткое время. Попытка взять быка за рога не принесет вам ничего хорошего. Постарайтесь думать о чем-нибудь другом.
Я промолчал. Ну как я мог перестать думать о своих родителях?
Взяв со стола больше чем наполовину полную бутылку рисовой
