- Керн, я так боялась, что ты никогда не снова не прилетишь. - Пробурчала она, уткнувшись лицом в мягкое оперение на его груди - Ты не скучал там без меня, один?
Навострённые грифоньи уши расплылись по сторонам от неожиданных объятий. Слова не могли бы передать того птичьего восторга и облегчения на душе, что испытывал Керн от этой встречи. Он робел и совсем не мог собрать воедино разбегающиеся человеческие слова, те, что неслись с языка точно журчащий горный ручей, когда он рассказывал Анночке о своих диковинных землях. В ответ он лишь пригнул пониже блистающую статным оперением голову и коснулся её лба своим. "Скучал. Солнце на всходило на моём небе, когда тебя не было рядом."
Лесной пожар разгорелся на её сердце всего от одной искорки, выпавшей из янтарных глаз, а со всеми чувствами и эмоциями, в мгновение охватившими её, не получалось совладать. Ей вдруг захотелось всего на свете, и всего этого сразу. Хотелось навсегда остаться с Ним в саду. Хотелось танцевать мазурку, вырядившись в вычурное бальное платье. Хотелось мороженого. Хотелось отправится на поиски приключений в диковинную страну за тридевять земель. Что угодно казалось сделало бы её самым счастливым человеком на свете, и от того было так тяжело решить, чего же ей хотелось на самом деле.
- Какая же жалость, что грифоны не танцуют! - Щебетала она о бессмыслице, что заполонила её голову, и чтобы подтвердить свои слова она разорвала объятья и проплыла несколько оборотов перебирая босыми ногами по покрытой росою траве. Её талия, кружась, плыла под аккомпанемент сладкой соловьиной песни, пока руки и ноги выделывали заученные па, казавшиеся грифону совершенно диковинными. Закончила она грациозным реверансом, как того всегда требовала мадам.
Керн не мог налюбоваться. Грациозная и жизнерадостная, человек, она так сильно отличалась от него. Он не мог не чувствовать радости, объявшей вдруг Анну с головой, которой она не стеснялась делиться, сияв беззаботной улыбкой. И одной этой улыбки ему хватало слихвой ...
- Керн, а давай вдвоём сбежим отсюда куда-нибудь - Её неожиданное предложение застало грифона врасплох, а Анночку в этот момент казалось совершенно ничего не беспокоило. Не беспокоило даже о чем подумает папенька, узнав на утро об этом побеге - Ты будешь ездовым грифоном, и вместе мы ... ох, куда же мы только не можем отправиться!
- Запрыгивайте, миледи! - Он был рад подыграть, увидев, что Анна начала витать в своём воображаемом мире. Грифон поднялся на четыре лапы и неуклюже опустился на одну переднюю, будто-бы приглашая всадника в седло. - Я уже поклялся никогда не покидать Вас, чего бы мне это не стоило, и сейчас я обязуюсь отвезти Вас к сокровищу, что отмечено на Вашей карте!
Чеканя влажную траву воображаемыми башмаками, Анна подошла к своему ездовому зверю и требовательно осмотрела его. На грифоне не было ни седла, ни даже упряжи, драгоценной или самой обычной. Он не был обучен возить людей и имел привычку совать любознательный клюв в чужие дела. Его верность и преданность давно были доказаны чуткостью и готовностью поддержать в самые тяжелые её дни. Без сомнения, он был лучшим спутником, что Анна только могла пожелать.
Грифон. Огромный, дикий, прекрасный острокрылый грифон. С тёплыми искорками в добродушных янтарных глазах. Он был другом, а не обузданным ездовым животным.
- Да ладно тебе, Керн. Пойдём уже. - Буркнула она больше себе, чем грифону.
Керн совсем сбился с толку, когда она напоследок мягко потрепала его по холке и направилась вглубь сада. Иллюзия рассеялась как разорванный без причины волшебный круг, и временный мир, полный бесстрашных рыцарей и таящегося зла, остался позади. Тем не мене Керн был по-прежнему более чем рад сопровождать её, а клятва, которую они дали друг другу годы тому назад, к тому же и обязала его не оставлять юную девушку одной.
- Идёёёём! - Мягко повторила Анна, когда тот не подумал сдвинуться с места. Робкая улыбка не сходила со щёк, залитых румянцем.
III
Ни в освещенном холодным лунным светом саду, ни где-либо вокруг не было ни одной живой души. Этот мир целиком принадлежал лишь им двоим. Прогретые летним солнцем плоские садовые камни, которыми была вымощена тропа, уводящая глубже в сад, согревали юные босые ножки, одна за другой ступающие по ним. Керн следовал по пятам, неспешным аллюром клацая своими когтями по тропе. Юное сердце стучало быстрей от одной только мысли, что грифон идет рядом, а уснувшие на ночь цветы казалось на мгновенье вновь расцветают, когда он проходил мимо них.
Соловей, что заливался звонкими трелями зарывшись среди ветвей сирени, от одного вида грозного зверя замолк и поспешил сменить свое убежище. Анна обернулась на мгновенье и расплылась в лучезарной улыбке, взглянув на грифона еще раз:
"Ну вот мы и пришли!" - Просияли её глаза, прежде чем нырнуть сквозь резную арку в овитую живой и причудливой зеленью садовую беседку.
Внутри было прохладно и, с непривычки, темно. Одна лишь струя волшебного серебряного света, льющаяся сквозь входную дверь, да небольшие редкие лучики, там и тут пробивающиеся сквозь овитые лозой мраморные стенки, разгоняли чернильные тёмные ночные тени, царствовавшие внутри, по обставленными диванами и диванчиками краям беседки. На одном из таких едва виднелся в темноте лежащий кверху корешком, забытый Анною этим вечером, том Гвёдэй Игнасия. Она подошла к нему, ступая по сухим деревянным половицам, вдоволь испещрённых следами от грифоньих когтей, и закрыв книгу взяла её на руки. Керн остался снаружи, на привычном месте, напротив большого круглого стола, выставленного теперь на улицу, что раньше занимал главное месте внутри беседки.
Двоих разделяла лишь тонкая пестрящая зеленью перегородка, но разговор всё не завязывался, и Анна было подумала как между ними возникла такая же, образовавшаяся то ли когда она радостно юркнула внутрь, то ли когда грифон решил остаться снаружи.
Она расспрашивала Керна о прошедшем дне и интересовалась тем, что же его так надолго задержало. Он отвечал их привычной шуткой: люди с факелами и точёными арбалетами всё еще на его территорию не совались, так что причин для беспокойства не было. Другие грифоны, делящие с его личным угодьями границы, тоже позариться на них не смели, однако предупреждали и второй буре, надвигающейся с востока за только что прошедшей. Днём он нашел немного времени
