– Сударыня, смею заметить, что у меня и в мыслях не было наказывать вас лично, даже в те мгновения, когда я думал, что передо мной нашкодивший нахал, замахнувшийся на неподъемную задачу. Этот жеребец вас бы прикончил, а я, если вы не успели заметить, приложил некоторые усилия, чтобы этого не допустить. Не могу ничего сказать насчет вашего будущего мужа, но на месте отца я не стал бы складывать руки по достижении вами пятнадцати лет и не остановился бы ни перед какими самыми жестокими и бессердечными методами воспитания. Лучше уж ежедневно сечь дочь, чем потерять ее и вовсе.
Вот так, фифа, знай наших!
Нахальная девчонка все же потупила взгляд и, как мне показалось, была готова произнести нечто извинительно-благодарное. Но ей помешал топот многочисленных копыт.
Десять. Десять крепких наездников вполне профессионально взяли нас в клещи всего за несколько секунд. Вид у ребяток не самый мирный, не располагают к благодушному разговору и многочисленные сабли, и рукояти притороченных к седлам самопалов.
– Укройтесь за мной и не высовывайтесь! – скомандовал я девчонке сквозь зубы, посылая Аруга вперед и разом вырывая из кобуры самопалы. Уже через мгновение оба ствола неотрывно ведут главаря разбойничьей ватаги, безошибочно определенного мною среди окружающих нас всадников (может, конечно, и не разбойники, но представляться незнакомцы не спешат – а раз так, будем готовиться к худшему).
Странно… В столице я три раза сталкивался с лихими людьми. И каждый раз, наблюдая, как из ночного мрака выныривают молчаливые тени да тускло блистает обнаженное оружие, я испытывал одно и то же – чудовищное напряжение во всем теле и мгновенное оцепенение, пока мозг лихорадочно «качает» ситуацию и ищет верный выход. Самому себе я казался в одночасье загнанным в угол зверем, по сути же им и являлся.
В подобной ситуации есть только два выхода: бей или беги. А в скоротечной уличной схватке все решают секунды, в которые одна из сторон наносит первый удар, – секунды, что я безнадежно терял. Однако меня выручали добрая выучка Ласара и отца и тот факт, что наши разбойники предпочитали деньги выманить угрозами, а не снимать их с хладных тел. Поэтому дважды я вступал в схватку и выходил победителем, разогнав не ждавших встретить жестокий отпор лихоимцев, а однажды сумел спастись бегством, оценив многочисленность врага. Но сейчас…
Сейчас я отчетливо понимаю, что не могу бежать, бросив девушку в беде. Как ни странно, на этот раз в теле ощущается восхитительная легкость, а по жилам словно бежит огонь – видимо, я еще не отошел от дикой скачки и ее чудовищного напряжения, а потому легко принял новую опасность. Отсутствие возможности выбора подстегивает меня сделать первый и, как мне кажется, правильный ход.
– Прикажи своим людям расступиться и пропустить меня с девушкой. В противном случае тебя я заберу наверняка.
Возможно, лихая отвага родилась во мне именно благодаря прекрасной свидетельнице моего «подвига». Но так или иначе напряженно смотрящий на меня главарь не торопится атаковать, а это уже маленькая победа. Правда, приказа расступиться он тоже не дает, но, если уверенность в необходимости нападения уже поколеблена, шансы у нас есть…
– Кто вы, назовитесь!
– Барон Аджей Руга! – гордо воскликнул я. – Новый советник Корга!
Удивительно, но главарь с облегчением улыбнулся:
– Десятник старшей дружины барона Корга Эрод! Госпожа, вы, как я вижу, вне опасности?
– Благодарю, десятник, вы наконец-то побеспокоились о моей безопасности, – язвительно ответила девушка и, поравнявшись со мной, продолжила в том же тоне: – Баронесса Энтара Корг, господин советник. Будем знакомы!
Челюсть моя безнадежно отвалилась…
Аруг захромал – последствия дикой скачки, и я с облегчением оторвался от конвоя баронессы. Терпеть с невозмутимым лицом каменного истукана язвительные насмешки девушки, что наверняка бы последовали, было невмоготу, так что я с радостью слез с коня и попросил десятника предупредить барона о моем прибытии. Правда, Эрод крайне удивился моему пожеланию, предложив в ответ лошадь любого из дружинников. Я вежливо отказался, объяснив, что Аруг – мой боевой конь и соответственно мой соратник. А соратника в беде бросать нельзя ни в коем случае, это противно дворянской чести. Ответом мне было немое одобрение, блеснувшее в глазах десятника. Впрочем, там читалось также и обреченное понимание…
Ну конечно, эта стервочка даже не слезла с черного жеребца, хотя, как я понял, оседлала его против воли десятника, обязанного девушку охранять. Увы, видимо, в отношении дочери барон Корг проявил непривычное для себя безволие, поставив ее капризы выше обязанностей телохранителей. А может, сам Эрод теряется перед властительной красавицей…
Однако мысли о девушке, хоть я через слово и поминаю ее стервой, не лишены привлекательности. При этом преобладает в них неприкрытое восхищение – уж из наших-то дворянок, например Хелена, вряд ли бы кто попытался в мужском костюме сесть на тяжелого гусарского скакуна, а после пережитого ужаса держаться столь непринужденно. Хотя сдается мне, что восхищаюсь я в первую очередь именно красотой девушки и никак не могу изгнать из памяти ее прелестные карие очи, теплые и ласкающие, словно лучи весеннего солнца… Какая девушка, какая… Баронесса Корг… Ведь неплохая партия, отец, нашедший жену в Рогоре, меня точно поймет и одобрит союз…
Что?! Союз? Какой такой союз, я что, всерьез начинаю думать о свадьбе с этой властной и непослушной стервой? После нескольких мгновений знакомства?! Да я безумен!
«Но разве не это имел в виду отец, когда говорил, что жениться нужно тогда, когда не жениться не можешь?» – ехидно уточнил внутренний голос.
А что, он ведь прав, он, как всегда, прав… А Хелена?
«А что Хелена, она ведь сама променяла твои и свои чувства на выгодную партию, разве ее любовь была настоящей? И разве твоя любовь могла быть настоящей, если ее чувства – ложь? А вот в этой дикой амазонке все настоящее – это чувствуется…»
Да, внутренний голос, ты прав. А раз так – прощай, Хелена. И вряд ли теперь мне когда-нибудь захочется тебя снова увидеть, пусть даже во сне. Что-то мне подсказывает, что отныне мне в грезах будут являться очи совсем не зеленого цвета…
Лецек, стольный град баронства Корг
Барон Когорд
– Господин барон!
Голос дежурящего у дверей кабинета старшего дружинника несколько возбужден, выдавая необычные для рядовой ситуации чувства. Поэтому и в моем голосе очень внимательный человек может уловить нотку беспокойства:
– Да, Эдрод.
Всех старших дружинников, ветеранов боев со степняками, я знаю в лицо и наедине предпочитаю обращаться к ним подчеркнуто непринужденно, по имени.
– Господин барон, Эрод прислал гонца. Он встретил барона Руга, нового советника, сейчас тот направляется в город.
– Прекрасно! Он выделил ему почетное сопровождение из конвоя баронессы?
Лицо дружинника на мгновение чуть исказилось.
– Нет, господин. Я не совсем понял гонца, но, видимо, у барона Руга захромал конь, и он решил повести его в поводу.
Я поперхнулся вопросом о дочери, а потому произнес совсем не то, что желал озвучить:
– Твой брат, он что,
