Сталин усмехнулся в усы. Мол, добро пожаловать во взрослую жизнь, парень… Но тут же вернул разговор в прежние русло:
– Хорошо, что ещё?
– Массовое оснащение радиолокаторами. Причём как ПВО, так и авиации и флота.
– Массовое? – удивился Сталин. – Насколько я успел прочитать, у нас к началу войны на сухопутных фронтах было развёрнуто всего около четырёхсот РУС[114] разных модификаций, то есть учитывая и самые первые, полуэкспериментальные, которые опробовали ещё в Испании и на Халхин-Голе.
– В предыдущей реальности таких было около ста шестидесяти, причём в Испании их вообще не появилось, а сколько в моей изначальной – даже не скажу. Когда же я впервые уточнил этот вопрос, их было сорок пять.
– Хм… – Иосиф Виссарионович задумчиво кивнул. – Понятно. Что ещё?
– Десантные корабли.
– Хотите сказать, что их тоже стало больше?
– Да. Почти в три раза.
– То есть то, что мы в войну для высадки десантов и эвакуации войск использовали обычные военные и даже гражданские суда…
– Совершенно не выбивается из общей практики. Это делали практически все воюющие страны, – согласно кивнул Алекс. – Почитайте, например, с чего высаживались англичане во время печального для них десанта на Дьепп[115]. Там та-акой треш и угар творился…
– Как? – Сталин удивлённо вскинул брови, и Алекс смутился.
– Простите, это жаргон… – начал он, но, поймав лукавый взгляд Иосифа Виссарионовича, хмыкнул и продолжил: – И в предыдущих тактах мы этим, так сказать, страдали, в куда больших объёмах. Поскольку специализированных десантных кораблей во флотах либо не было, либо было мало. А уж таких, которые были способны выгрузить на необорудованное побережье танки или хотя бы артиллерию, так вообще ни одного. Ибо ранее, как я понял из того, что вычитал, в первую очередь все ресурсы бросали на боевые корабли, а десантные строили по остаточному принципу. Даже когда их и включали в кораблестроительную программу. Но дело не только в них.
– А в чём ещё?
– Ну, например, в предыдущем никаких построенных перед самой войной в США новых линейных ледоколов на Севере не было. Так что пополнение корабельного состава Северного флота путём переброски Северным морским путём кораблей Тихоокеанского шло куда медленнее и печальнее. Вследствие чего никакого «Нарвикского прыжка»[116] в ноябре сорок первого в прежней реальности тоже не было. Просто не успели за лето накопить на него достаточно сил и средств. И в первую очередь именно десантных.
– Хм, но с объявлением войны Норвегии Бухарин явно поторопился, – недовольно произнёс Сталин.
В новом варианте реальности, появившемся после ухода Сталина в будущее, должность советского лидера была занята именно Бухариным. Впрочем, во всех источниках подчёркивалось, что он был только, так сказать, «первым среди равных», строго сохраняя «сталинский стиль коллективного руководства», который являлся следствием выводов Иосифа Виссарионовича из изучения материалов по «путчу». Что там на самом деле было с «коллективным стилем», Алекс не разобрался, поскольку не особенно в это и вникал, но о том, что Сталин ещё с тридцать четвёртого начал безжалостно сокращать количество собственных памятников и парадных портретов, он знал… Так что, скорее всего, решение объявить войну Норвегии было общим решением советской «руководящей тройки», в которую по-прежнему входили ещё и Киров с Фрунзе. Оба, кстати, прошли всю войну и дожили до Победы (не зря Алекс таскал для них лекарственные и общеукрепляющие курсы, не зря). Так что винить одного Бухарина, пожалуй, не стоило. А с другой стороны, кто считается главным – с того и спрос!
– Это – да, – кивнул парень. – Тем более что, как сейчас уже известно из рассекреченных в восемьдесят седьмом году документов, он сделал это всего лишь за два дня до того, как назначенный немцами министром-президентом Норвегии Квислинг сам собирался от имени Норвегии объявить войну СССР. Более того, планировалось сформировать из норвежских пилотов-добровольцев, членов квислингского «Национального единения», одну бомбардировочную эскадрилью и послать её бомбить Мурманск. Нести возмездие, так сказать. До других городов с территории Норвегии было не дотянуться… И кстати, это назначение, насколько я помню из прошлого такта, случилось на три месяца раньше, чем тогда. Вот и ещё одно отличие…
– А если бы он заупрямился и не объявил? – эдак с подначкой спросил Сталин.
Алекс отрицательно качнул головой.
– Не думаю. Во-первых, от него лично дело не сильно зависело. Отказался бы он – немцы точно нашли бы кого-то другого, но Норвегию в войну однозначно втянули бы. Им в тот момент это нужно было просто позарез! А во-вторых, он, как известно, и сам к СССР относился не слишком хорошо. К тому же лозунг: «Сапог врага топчет нашу землю» – лучший способ поднять авторитет непопулярного политика. А Квислинг никогда не был в Норвегии особенно популярным. Но на всякий случай, в новой реальности… ну, которая появится после того, как мы вернёмся, можно будет попытаться его ещё больше на это замотивировать. Например, уже в тридцать седьмом возобновить расследование его «дипломатической» деятельности на посту секретаря норвежской миссии. Это когда он попался на контрабанде и шпионаже. До этого, похоже, во всех реальностях дело заминали и более к нему не возвращались, ну, судя по тому, что я о нём ничего такого особенно не помню, а здесь, возможно, стоит вернуться. Или как-то через жену воздействовать. У него же обе жены русские были. И я сейчас вовсе не о вербовке говорю. Последняя у него – судя по биографии, весьма амбициозная мадам – отбила у первой жены, и на всех официальных фотографиях она непременно с ним – в опере, на приёме, Гиммлера на аэродроме встречает… Вот и прикинуть, как можно её использовать. На чувствах поиграть, негатива добавить. Пусть сильно захочет отомстить Советскому Союзу. Ведь, как известно, ночная кукушка дневную всегда перекукует.
– Александр, а вы, оказывается, коварный человек, – усмехнулся Сталин.
Парень молча пожал плечами. Мол, с волками жить – по-волчьи выть.
– И как-то я не вижу, что вы так уж поверхностны.
– Да нет, раньше я куда глубже залезал. А сейчас только по верхам проглядел. Что так уж сильно глаза резануло. Всё ж таки эта война у меня не первая, – вздохнул Алекс. Иосиф Виссарионович окинул его внимательным взглядом, после чего произнёс:
– Хорошо, что ещё можете сказать?
– Ну-у-у, сильно хорошо показали себя
