Заклинание strictoense довольно-таки простое. Его могли бы преподавать и первокурсникам, будь они чуток посерьезнее. А вы оставили бы дома шестнадцатилетнего оболтуса с бутылкой бренди и собственной дочерью? То-то и оно. Нужно всего лишь как следует сосредоточиться, представить картинку и произнести: «Strictoenseruit in hostem».
Лично я всегда представляю человека, которого лягнула лошадь, потому что я видел всю сцену с участием моего старшего брата. Мне тогда было шесть лет. Он, как обычно, делал свою работу – приподнял правое заднее копыто лошади, чтобы почистить подкову. Должно быть, он был рассеян, потому что лошадь рванулась и с быстротой молнии ударила его копытом. Я увидел брата за секунду до того, как тот упал, – над бровями зияла полукруглая рана глубиной с ноготь. Он удивленно моргнул и упал навзничь, истекая кровью, и… и все. Полезная, однако, штука – хорошая память: не надо напрягаться.
Хорошо, что они не пришли минутой раньше – я ведь почти отключился. Но минуты хватило, а strictoense – плевое дело, я частенько пользовался этой формулой, и детское воспоминание такое отчетливое и всегда под рукой, как кинжал под подушкой. Я отвлекся от боли и представил, как эти парни будут выглядеть с отпечатками копыта на лбах. Потом раздался хлопок. Вообще это так скучно, словно пытаешься расколоть бревно, а топор вязнет в древесине; бревно падает с глухим звуком, но потом все же раскалывается. И я оставляю их лежать неподвижно, уделяя все свое внимание боли.
* * *Два дня назад мы мерзли в холодном, блистающем суровой красотой Капитуле, обсуждая вакансию на кафедре Совершенной логики, возникшую после безвременной кончины отца Витрувия. Чародей старой школы, он всегда был настолько погружен в абстрактные размышления, что в реальной жизни чувствовал себя не в своей тарелке, словно бедный родственник, вынужденный таскаться по чужим домам с визитами вежливости. Ходили слухи, что он не всегда был оторван от жизни, – в пригороде жила его любовница, а два прижитых сына были удачно пристроены на процветающем канатном заводе в Корисе. Большинство слухов в нашем тесном мирке правдивы, но не этот.
На должность претендовали трое: ваш покорный слуга, отец Сулпиций и отец Гнато. Честно говоря, ни один из нас не имел заметного преимущества. Мы знакомы со второго курса, причем мы с Гнато на год старше Сулпиция. А Гнато я знал еще дольше – вместе окончили Академию, выбрали одинаковую профессию, встретились после первых заданий, виделись за столом и в библиотеке почти ежедневно в течение двадцати лет. Способности различные, но уровень один. Троица необычайно умных, прилежных парней, способных выполнить работу в любых условиях – хоть стоя на голове. Вакантная должность была пожизненной, а все три претендента равно честолюбивы. Для двоих неудачников жизнь не оставляла достойного выбора: они попадут в подчинение счастливчику, дабы исполнять его прихоти. Он будет помыкать ими как только заблагорассудится, посылать в глушь на опасные задания.
Я, в общем, неплохо отношусь и к Сулпицию, и к Гнато. Они мои старые близкие друзья, роднее братьев. Будь у нас еще один относительно достойный кандидат, все трое безоговорочно его поддержали бы. Но – увы! – остается разве что пригласить такого из соседнего университета, на что Академия никогда не пойдет из‐за элементарной гордыни, так что выбора не оставалось. Вот такие сложности.
Заседание длилось девять часов кряду и закончилось голосованием. Я проголосовал за Гнато, Сулпиций – за меня, Гнато – за Сулпиция. Каждый получил по девять голосов – тупик. Отец Приор, тяжело вздохнув, отложил выборы на тридцать дней. Кандидатов разослали с заданиями в глубинку во избежание дебатов. Приор Сигват действительно ничего больше сделать не мог, однако и варианта хуже нельзя было себе представить. Видите ли, несмотря на громадное могущество, мы всего лишь люди.
* * *И вот я здесь, могучий чародей с капканом, вгрызающимся в ногу. Я никогда не умел справляться с болью. До того как сподобился овладеть sicut in terra, я криком кричал от малейшей зубной боли. Отец обычно приходил в ярость, когда я распускал нюни и хныкал, как девчонка. Я постоянно разочаровывал его, даже когда научился превращать свинцовую трубку в золото. Медвежий капкан, должен признать, измотал меня. Всего-то и надо было разомкнуть его с помощью qualisartifex и залечить рану с vergens in defectum – делов-то секунд на пятнадцать, но я никак не мог себя заставить. За это время я дважды обмочился – фу, мерзость. Хотя, возможно, это меня и спасло. Отвращение к собственному ничтожеству заставляет сосредоточиться, страх, по идее, тоже, но в итоге ничего не получается. Спустя почти пять часов, судя по солнцу, боль отступила, а может, я к ней привык.
Первым делом следует схватить пучок дыма, не давая ему развеяться, затем – пятнадцать секунд полного погружения, и вот уже я размышляю, из‐за чего, черт возьми, вся эта суета. Я встал, морщась, – вторую ногу закололо иголками, но я отмел, не колеблясь, все страхи и внимательно осмотрел ботинок – он развалился. Тогда я укрепил подошвы ног с помощью scelussceleris и пошел босиком. Ерунда, переживу.
(Вопрос: интересно, почему нет заклятий для починки обычных вещей? Ответ: в этом нет нужды, поскольку мы живем в удобном мире, где имеется все необходимое для комфорта. Напомните мне, чтобы я занялся этим, когда выдастся свободная минутка.)
Мне никогда не приходило в голову поинтересоваться, «почему» или «кто». Естественно. Чего тут думать, если заранее знаешь ответ.
* * *Меня не готовили в дозорные, но с годами я все же стал им. Причина довольно банальна – хорошие способности. Хочу предостеречь тех, кто жаждет вступить в Орден: хорошенько подумайте, прежде чем демонстрировать свои таланты в чем бы то ни было, – никогда не угадаешь, к чему это приведет. В молодости, окончив учебу, я получил первое военно-полевое задание: выявить и нейтрализовать вероотступников – мы называли это «охотой на ведьм». А вот вам так говорить не следует, это неприлично. Я считал: проявлю себя, приобрету почет и славу, создам себе имя. А на самом деле? Мне стали доверять наигрязнейшую работу, за которую никто не брался. И с тех пор так оно и продолжается, я всеобщая палочка-выручалочка, когда надо укротить какого-нибудь распоясавшегося необразованного кретина.
Гнато, как и я, неплохо разбирается в таких делах, но он хитер. Он нарочно запорол первое задание, пришлось старшим спасать его шкуру и расхлебывать кашу. На его карьеру это никак не повлияло, но с тех пор его никуда не посылали. Сулпиций же не отличит необученного кандидата в волшебники, даже если отправить их вместе в баню, поэтому вопрос отпадает сам собой.
Охоту на ведьм приятным времяпрепровождением не назовешь, а уж эту… Я провел на болоте пять часов в невыносимой боли и все еще не добрался до
