— Как я мог забыть. Ты только об этом и говоришь!
Амон обожал сериалы, и вечеринка будто была создана по заказу канала, где снимали очередную подростковую драму.
Чья-то просторная квартира, забитая людьми, музыкой и алкоголем. Амон знал почти каждого, а если и нет, то знакомился за пару минут. У него не было с этим проблем, он умел располагать к себе людей, а сам казался хрупким подростком, слишком восторженным для хмурого мира.
Боги прекрасно понимали, что это обманчивое впечатление. Амону просто нравилось таким быть, он сам это выбирал. Но сила солнца могла как согревать, так и испепелять.
Сейчас же он явно хотел веселиться.
Поэтому, схватив Анубиса и Гора за руки, уже увлекал их куда-то в глубину комнат, где ритмично билась музыка.
— Артемида познакомила меня с Молли, они вместе граффити рисуют. Инпу, ты знаешь Молли? Короче, это ее квартира. То есть не совсем ее, а родителей. У них то ли бизнес, то ли они музыканты, то ли кокаином торгуют. Не знаю. До завтра тут вечеринка!
Гор скептично хмурился, Анубис же почти против воли улыбался. Он ничего не имел против вечеринок, а задор Амона увлекал.
Мимо проскользнули несколько девушек разной степени раздетости. Одна, кажется, была в чем-то, похожем на купальник, а на шее у нее мерцала флюоресцентная ленточка. В руки Анубису сунули открытую банку пива, он передал ее дальше, не притрагиваясь: человеческий алкоголь не особо действовал на богов, а вкус пива он всё равно не любил.
Остановившись, Амон распахнул руки в стороны и рассмеялся:
— Весь мир! И мы в нем!
Сложно было найти более жизнелюбивого бога, нежели Амон.
Солнце уже село, и сила Амона тоже изменилась. За тысячи лет он менялся вместе с людьми, и сейчас к его тонким запястьям льнул электрический свет, обвивался браслетами, скользил по свитеру бликами.
Древние боги из золота и тьмы. Неоновые мальчики.
— Ты в ударе, — улыбнулся Гор.
— Ой, не нуди! Давай найдем тебе девочку.
— Я был женат. Чего я там не видел?
— Зануда!
Амон как будто увидел что-то позади, крутанулся и всё-таки схватил Гора за запястье, утягивая куда-то в сторону. Сначала Анубис подумал, что тот и правда решил в очередной раз заняться личной жизнью Гора, но потом понял, что причина в другом.
Анубис обернулся и увидел Луизу.
Ее темные волосы отросли длиннее, чем он помнил, и уже спускались ниже плеч мягкими волнами. Плечи и ключицы обнажены под тонкой кофтой — почти такой же ажурной, как колготки. Густо подведенные глаза казались расширенными и смотрели на Анубиса.
Она была красивой — или казалась ему красивой.
— Привет, Лу, — сказал он, надеясь, что растерянность не слишком уж звучит в голосе.
На самом деле ее звали Макарией, хотя она предпочитала имя, которое привычнее звучит среди людей. Дочь Аида, богиня блаженной смерти.
Когда-то они были вместе, помогая друг другу видеть хорошие сны. Он забирал ее на мотоцикле, и они ездили по мерцающим в свете фонарей дорогам. А потом любили друг друга среди смятых простыней и двух сливающихся сил, пахнущих ладаном.
Когда-то всё оказалось не так просто: двум смертям слишком сложно вместе, насколько их притягивает друг к другу, настолько же постоянно отталкивает.
Луиза подняла руку, ее ногти были выкрашены в черный цвет, тонкие пальцы украшали многочисленные серебряные кольца. Кончики пальцев почти коснулись щеки Анубиса, он уже ощущал тепло ее кожи, но в последний момент она отдернула руку и стремительно скрылась среди толпы.
Анубис несколько мгновений продолжал пялиться на то место, где она стояла. Конечно, так наверняка будет лучше, но он… надеялся.
Музыкальные басы и людской гомон давили на виски, так что Анубис пробрался к окну, где никого не было. Мельтешащая огнями комната осталась за спиной, а за окном расстилался истекающий дождем и ночными огнями город.
Дороги Анубис любил.
Проводник умерших, он постоянно пропускал их, держал врата открытыми самим фактом своего существования. Души людей устремлялись в одно из царств мертвых — в том числе и в Дуат, который достался Анубису по наследству от отца, Осириса.
Сейчас он тоже мог ощущать за спиной невидимые крылья, сотканные из бесконечных мертвецов. Едва уловимый бальзамический запах мумий и древних обрядов.
Мелодия за спиной заиграла более внятная, можно даже разобрать слова, если вслушаться. Казалось, капли дождя барабанят по окну почти в такт. Улицы по ту сторону казались размытым цветным пятном из-за влаги.
— Ты знал, что Амон притащил с собой фляжку?
Рядом оказался Гор.
— Ага, — отозвался Анубис. — Там что-то на ягодах Подземного мира. Действует на богов как алкоголь.
— Почему я не удивлен… если он даже в пустыне умудрился отыскать монашек, которые выращивают коноплю.
— Это была не пустыня.
В последнее время Амона особенно несло, и Анубис с удивлением ловил себя на том, что порой останавливает его и сглаживает углы. Не то чтобы он был самым разумным богом… но его и не лишали так необходимого света. Анубис хорошо помнил, как Амон был слепым — ничего удивительного, что, когда вернулось зрение, он… обрадовался.
Гор рядом хмыкнул и бесцеремонно уселся на подоконник.
У них с Анубисом был общий отец, но внешне они всё-таки прилично отличались: более крупный, широкий в плечах Гор, как будто специально выбиравший белые рубашки, оттенявшие загар, который он успел приобрести на побережье. Каштановые волосы напоминали об осени и увядших листьях, о темном золоте, которое покрывает старинные фрески.
С двумя разными глазами, один из которых видел призраков.
Золотой мальчик египетского пантеона, сиятельный сокол, бог жизни, успешный и улыбающийся, будто с рекламного плаката. Немногие знали, что на самом деле Гор не совсем такой.
Анубис же хорошо помнил, как во время Второй мировой Гор был обычным летчиком, разбившимся где-то над пустыней. Может, тогда он был больше всего собой.
Музыка снова сменилась, обернулась навязчивыми ударными.
Прикрыв глаза, Анубис тоже устроился на подоконнике и уткнулся лбом в стекло. Оно приятно холодило.
— С Луизой прошло не очень хорошо? — осторожно спросил Гор.
— Голова болит.
Боль действительно будто стягивала, отзывалась где-то в висках и становилась только сильнее.
Анубис ощутил, как на затылок легла ладонь Гора. Осторожно, едва касаясь — Гор прекрасно знал, что чужие прикосновения Анубис не особо любит.
Сила Гора всегда была мягкой, ненавязчивой, она ощущалась, как расплавленное золото, как нечто обволакивающее. Если тепло Амона согревало кожу, то сила Гора отзывалась в самих костях.
Анубис знал, если у него невидимые темные крылья из мертвецов, то у брата — из сияющего
