Анубис растерянно замер, в его полупрозрачных крыльях показались лица мертвецов, накладываясь на этикетки бутылок на полках.
— Какого хрена, Инпу? — спросил Сет.
— О таком вы вряд ли договаривались, — ровно сказала Тиамат. — Он дал обещание. Он выполняет мои приказы. Отправите меня в Тартар, и он не сможет исполнить обещание. Он умрет.
Тиамат не была до конца уверена, что всё именно так и сработает. Предполагалось, что кара за невыполненные обещания не должна работать, если выполнить нельзя из-за внешних обстоятельств. Можно ли считать таким пленение?
Тиамат подняла руку, взметая свою силу коротко, хлестко, заставляя ее подхватить Анубиса за шею и потащить к ней.
— Я могу убить его и прямо сейчас.
Анубис рядом хрипел, царапая руками горло и пытаясь сделать хотя бы вдох, а Тиамат в этот момент внимательно следила за остальными. Пыталась понять их эмоции, что их заденет больше. Они остановились, когда она сказала об обещании, но застыли, когда поняли, что угрозу Тиамат может воплотить и сейчас.
Хорошо.
Значит, то, что рассказывала Геката о богах, их связях и эмоциях — правда.
Анубис ударил резко, без предупреждения, направил свою хаотичную силу на Тиамат. Она зашипела от неожиданности, не ожидая такой прыти, отпустила Анубиса, и он упал на пол, кашляя и делая судорожные вдохи.
Тиамат отразила его удар, мощный, но бестолковый и легко направила на него самого.
Глупый отчаянный мальчишка.
Он завопил от боли, но не так сильно, как мог бы. Большую часть удара отразила тонкая полупрозрачная вуаль, возникшая вокруг него. Тиамат заметила в ней контуры золотых перьев. Гор.
Кто-то еще пытался напасть на Тиамат, воздух трещал от сил богов, но она легко отражала их атаки. Она гораздо старше и опытнее их. Гораздо сильнее. Амон же сидел за барной стойкой, на его лице застыло выражение ужаса. Он ощущал, что происходило, но без зрения не мог толком направить силу или как-то противостоять Тиамат.
Интересно, будет ли ему достаточно больно, если она убьет его друга? А потом раскидает остальных.
Анубис лежал рядом с Тиамат, он тяжело дышал, а тиски обещания держали его крепче мощной силы Тиамат. Он знал, что она хочет сделать. Пытался сопротивляться… Тиамат даже подумала, что через пару тысяч лет он мог бы стать достойным соперником. Когда наберется опыта.
— Отец… — прошептал Анубис одними губами.
Тиамат знала, что он обращался не к настоящему, давно мертвому отцу. Она услышала его зов — и Сет тоже. Тиамат скорее ощутила, нежели заметила, как Сет больше не сомневался.
Анубис позвал его.
И Сет создал бурю.
Тиамат зашипела, как разгневанная кошка, как хищница, которую внезапно выкинули на незнакомую территорию.
Песчинки раздирали ее тело, кололи, забивались в нос и в рот. Стоит остаться здесь чуть дольше, и они сдерут мясо с костей. Вместе с яростью Сета, которая и вела этот ураган.
— Теперь мы на равных.
Тиамат не могла ориентироваться. Она не видела врагов, а ощущать других богов по силам никогда не умела. Она терялась в этом песке, не знала, в какой стороне что находится. Только голос раздавался у нее в голове. Голос не Сета — Амона-Ра. Пока ярость и буря Сета держали ее в тисках, солнечный бог говорил.
— Мы хотели заточить тебя в тюрьму, хотели говорить с тобой. Но теперь придется тебя убить, чтобы обещание не работало. Как думаешь, я могу убивать?
Тимат знала, что может. Помнила, как Амону приходилось это делать. И ощущала смерть в теплых лучах, которые сейчас пронзали ее тело.
Ярость и сила Сета держали ее. Слепая мощь Амона собиралась уничтожить.
Она ведь пришла днем. Днем! Этот мальчишка, принц мертвых, не зря явился с утра. Вряд ли это было в плане, но он рассчитывал на силу солнечного бога.
Знал, что Амон-Ра может ее уничтожить. Такой же древний, как она сама. Слишком далекий от нее самой, потому что у него-то эмоции были. И у него были те, кто напоминал об этих эмоциях и вызывал их.
Теплое согревающее солнце может испепелять и выжигать. Сдирать мясо с костей вместе с божественной силой. Толкать по венам вместо крови расплавленную смолу.
— Амон, хватит! Просто убей ее!
Тиамат узнала голос принца мертвых, хотя не могла представить, как он может видеть, что происходит. Или тоже использовал другие органы чувств?
…или вовсе не видел, но ощущал Амона?
— Прекрати! Она не стоит того!
Темное солнце.
Грозное, неуправляемое, готовое погасить даже бурю. Вырвавшееся и испепеляющее, пытающее Тиамат и наслаждающееся этим. Сворачивающее ее силу в гибкие протуберанцы, но не убивающую совсем. Чтобы они продолжала чувствовать раскаленные песчинки.
На плечи Тиамат легли руки. Маленькие женские ладони, которые несла смерть. Которые с легкостью вытянули оставшиеся силы Тиамат, поглотили их.
Для древней богини наконец-то наступило забвение.
Гадес смотрел на Луизу, которая с недоумением уставилась на свои руки. Перевел взгляд на Амона, он опустился на колени, потерянный и опустошенный после того, что только что было. Рядом с ним уже оказались Эбби и Нефтида.
Анубис и Гор стояли рядом, распустив черные и золотые крылья. Анубис что-то коротко сказал брату и зашагал вперед.
В тот конец зала, где свернулась буря. Песчинки метались, но не выходили за границу в пару метров. Свернулись, втянулись, оставив после себя хаос в клубе.
К этой буре не рискнул бы подойти даже Гадес. Он прекрасно знал, на что способен Сет, и как он мог бы уничтожать целые города — если бы хотел. Пусть сейчас у Гадеса больше сил, он мог бы что-то сделать, но и так ощущал себя едва живым после закрытия дыры в мире Мики.
— О, Аид!
Персефона подлетела к нему. Проследила взглядом. Ощущение было таким, будто Сет и буря вокруг него заключены в невидимый куб.
— Почему буря ушла, но не исчезла?
— Потому что ярость Сета так просто не исчезает, — ответил Гадес. — Надо привести его в чувство, пока сам себе хуже не сделает.
Он понятия не имел, что предпринять, но двинулся вперед. Только Анубис успел раньше него и, не колеблясь, шагнул прямо в мятущийся песок. За его спиной маревом вились черные крылья. В которые вплетались золотые.
Буря опала через пару секунд, и Гадес с облегчением увидел, что Сет тоже в порядке. Сидел на полу, уткнувшись лицо в плечо Анубиса, а тот молчал, положив руки ему на плечи и прикрыв глаза.
Амон взвыл, хватаясь за глаза, и тут Гадес действительно перепугался. Что еще? Вопль был страшным, так что даже Сет недоуменно зашевелился и встал, чтобы подойти. Анубис тут же оказался рядом с Амоном.
— Эй-эй, что с
