Наконец, они перешагнули последнюю ступеньку, оказавшись справа от верхней станции фуникулёра, преодолели пустынный подземный переход, и, выйдя на противоположной стороне улицы, поднялись по ещё двум лестницам, наконец, выбравшись на смотровую площадку. Вид отсюда представал захватывающий.
Утомлённо опершись об заборчик, они стали глазеть на раскинувшуюся впереди городскую панораму. На мост, охваченный беспокойным туманом, в котором расплывались огни подсветки. На изломанные ветвистые молнии, полыхающие в небе.
— Можно тебя обнять? — спросил Захар.
— Как хочешь, — сказала Алиса. — Мне хорошо и приятно.
Захар довольно приобнял её за плечо, и девушка охотно прильнула к нему. Так они стояли, наслаждаясь красотой момента.
— Хочешь, я почитаю стихи? — спросила Алиса. — Вспомнилось одно, как раз под настроение.
— Давай, — согласился Захар и приготовился слушать.
— Я никогда не умру.
Просто уеду в Локхайм…
Туда, где ландграфа по-прежнему
ждёт королева.
Та, что любит меня, а я, бродяга и хам,
Не ценю этого, а вечно гляжу налево…
Иду вообще вправо, наперекор себе.
Благо о собственный меч
порезаться невозможно…
И если что-то меняется в моей судьбе,
То уж, как правило, не вовремя
и безнадёжно.
Какие письма… закаты… холсты и цветы
С равновеликой ценностью будут
закопаны в глину.
Никому не хочу завещать своей немоты,
Но… все книги — дочери, все картины — сыну!
Рано не рано, но есть ощущение, что пора
Всем раздавать серьги — сестёр у меня много…
Багряной жемчужиной катится
с ангельского пера
Моя земная и яркая прижизненная дорога!
Не торопите, я знаю время и знаю срок.
Мы еще успеваем наговориться друг с другом,
Но вся поэзия — это итог строк
А в конце её, что показательно,
лишь пустота и вьюга…[1]
— Круто! — искренне восхитился Захар. — А что это за место такое… Лонг-хайм, или как там?
— Не суть важно, — сказала Алиса. — Не зацикливайся на отдельных словах. Попробуй почувствовать образы, настроение. Иди сюда, смотри… — она повела Захара в обратную сторону от городской панорамы, вглубь площадки, где стояла небольшая часовня, на которую Захар раньше никогда не обращал особого внимания. — С этой часовней у меня связана интересная история. Ровно два года назад, стоя на этом же месте, после расставания с одним человеком, я от всей души загадала желание никогда больше не любить.
— Вот это да… — ответил Захар вслух, а про себя подумал: «Как иногда любопытно судьба, или Бог, или высшие силы, или реальность реагируют на наши пожелания, мольбы и запросы… Порой искренние, сокровенные желания действительно сбываются, вот только они могут быть диаметрально иными, чем те, которые мы формулируем сознательно».
Они повернулись лицом друг к другу. С этого момента окружающая реальность перестала существовать, не было ни сокрушительного дождя, ни бушующего ветра, остались только Я и Ты вне пространства и времени.
— Можно я об тебя погреюсь? — спросила ты. — Я так замёрзла, если честно. — И вправду, ты была одета в лёгкую летнюю майку, не рассчитанную на такую ледяную погоду.
— Конечно, — ответил я.
Ты обнимаешь меня крепко-крепко, как будто хочешь прирасти ко мне. Я чувствую, как у меня непроизвольно начинается эрекция, но стараюсь сдерживаться. По правде говоря, мне и самому было немного холодно, но сейчас я согреваюсь.
Так мы стоим несколько минут, потом ты поднимаешь голову от моего плеча и смотришь мне в глаза, наши лица совсем близко. Я понимаю, что пришёл ТОТ САМЫЙ момент, и наконец, целую тебя в губы. Это первый поцелуй в моей жизни, и ощущения немного странные, как во сне. Первый поцелуй получается недолгим. Я останавливаюсь и смотрю на твою реакцию. Ты улыбаешься, тебе понравилось.
Во второй раз мы целуемся глубже и дольше, «по-французски». Наши языки соединяются, сливаются в танце друг с другом, и иногда даже словно понарошку борются, и этот нежный полутанец-полупоединок выражает куда больше, чем объятия и взгляды. Спустя бесконечно долгие минуты мы возвращаемся на землю…
— Что это было? — спросила девушка.
— Мне показалось, что всё произошло довольно естественно, — сказал Захар. — Как и должно было происходить.
— Да уж, мы были бы самой странной парой, — рассмеялась Алиса. — Пойдём к тебе? А то я, конечно, немного согрелась, но боюсь, что эффект будет недолгим.
Вернувшись, наконец, в уютную квартиру, они быстрее стянули с себя противную мокрую одежду и повесили её сушиться на батарее в ванной. Они так устали, что даже не стеснялись друг друга, хотя остались совершенно нагие. Не включая свет, прошли в комнату Захара и сели на подоконник, под которым была тёплая батарея, и стали смотреть на пленительные ночные огни. Вид здесь был чудесный, не хуже чем на смотровой площадке, и Захар давно хотел Алисе его показать. Струи дождя, стекающие по стеклу, придавали свой особый шарм.
— Можно? — спросила Алиса, и, не дожидаясь ответа Захара, снова прильнула своими губами к его.
— Полезли наверх? — предложил Захар.
Они залезли на второй ярус кровати, и лежали, завернувшись в тёплый кокон одеяла, обнимались и целовались. Казалось бы, ещё недавно Захар лежал здесь один, жадно вдыхая оставшийся после Алисы нежный медовый запах её волос…
— Ты хочешь, чтобы это случилось сейчас? — дрожащим от вожделения голосом спросила Алиса.
— Да, — без раздумий ответил Захар. Ещё бы он не хотел!
— А у тебя есть… «резинки»??
— Нет, — сказал Захар. — Я же не думал, что всё так получится…
— И я не думала, — сказала Алиса. — Ну да ладно, сейчас я сползу вниз и посмотрю по карте в телефоне, где тут ближайшая круглосуточная аптека… Это центральный район, так что должна быть неподалёку.
Они нехотя выползли из-под одеяла, но вернувшись в ванную за одеждой, снова набросились друг на друга. Казалось, ещё немного, и пути обратно уже не будет…
— …Кто-то из нас должен взять себя в руки, — постановила Алиса, с трудом отстраняя Захара.
Захар не обиделся, он был согласен с девушкой. Надо — значит надо, ничего не поделать. Более того, он внутренне ликовал от того, что должно было случиться после похода в аптеку. Заново натянув сырую одежду, миновав мирно похрапывающую консьержку, молодые люди вышли обратно на улицу. Дождь и не думал кончаться, хотя уже не был таким сильным.
— А ты уверен, что Это должно произойти именно сегодня? — поинтересовалась Алиса по пути.
— Не задавай дурацких вопросов, — отделался Захар.
«Неподалёку» оказалось не в доме напротив, и даже не через пару остановок, а, шутка ли, в трёх-четырёх километрах. Аптека находилась даже и не в центре как таковом, а уже в другом районе, там, где начинался полуостров Эгершельд. Только в одну сторону они топали минут тридцать-сорок. Утешало, что улица, по которой приходилось идти, пролегала, конечно, пониже по шкале
