лишиться денег, то дверь прямо позади тебя.
Такой холодный. Где тот жесткий, но заботливый Дом, в которого она
влюбилась? Будь она поумнее, то воспользовалась бы его словами и ушла восвояси.
21
Грешные навсегда. Шайла Блэк
Но она не могла себе этого позволить. Помимо всего прочего, это было бы
неправильно. Она причинила ему боль, поэтому теперь он собирается причинить ей
боль в ответ. Око за око.
– Нет. Я остаюсь до двадцать четвертого.
Один наполненный тишиной момент он позволил ей почувствовать всю тяжесть
его злости.
– Тогда так и веди себя, иначе мы начнем говорить о последствиях.
Джиа знала, что ей больше не следует пререкаться с ним, но должна была сказать
ему одну вещь.
– Гордились бы тобой твои родители в данный момент?
Он потоптался и, казалось, обдумал ее слова. Очевидно, вывод, к которому он
пришел, позабавил его.
– Мой отец гордился бы. Он был полным ублюдком, поедающим других людей
на завтрак. Моя мать ожидала бы подобного. На самом деле, всего несколько дней
назад, она посоветовала мне взяться за тебя и быть более твердым в своих ожиданиях.
Пока рос, я не сильно прислушивался к ней, но теперь я думаю, что кое в чем она
разбирается.
Его ответ привел ее в ужас, особенно потому, что он был предельно серьезен. А
еще он не считал свое поведение ужасным. Господи... она попала, без сомнения
прежде, чем закончится эта ночь, он погубит ее.
До даты их годовщины Джейсон купил не только ее тело, но и душу. Она
продала ее ему почти без борьбы.
От стыда Джиа закрыла глаза.
– Я надела свитер, бюстгальтер и джинсы.
– И никаких трусиков? – пробормотал он ей на ушко, положив ее чемодан на пол
и начав кружить вокруг, словно акула. Она слышала его шаги вокруг себя, чувствовала
жар его кожи на своей.
– Никаких.
– Мне очень нравится. Снимай все.
Брови ее сдвинулись, она напряглась и попыталась набраться храбрости. Будет
ли так же сложно, когда ей придется раздвинуть перед ним ноги и пустить его в себя, зная, что единственное, чего он хочет, это месть? Или он, как раньше, будет погружать
ее в удовольствие до тех пор, пока она не начнет задыхаться и умолять? Она не знала, что из этого будет больнее.
Выскользнув из туфлей, она поставила ноги на фактурный деревянный пол. Тот
был основательным, комфортным, похожим на пол в доме ее папы. Джиа
сосредоточилась на этом, пока стягивала через голову свитер и бросала его на пол.
Она пыталась не думать о том, что творила, когда потянулась назад и расстегнула
застежку бюстгальтера. Не то, чтобы кружево многое прикрывало, но, убрав эту
слабую защиту, она ощутила, как по соскам ударила прохлада. Они превратились в
бусинки. Она отказывалась верить, что это имеет отношение к пристальному взгляду
Джейсона.
Очень медленно, Джейсон потянулся и дотронулся до нее. С легким вскриком
Джиа вздрогнула. Тень его улыбки преследовала ее, когда костяшками пальцев он
провел вверх по изгибу ее талии до окружности груди, мазнув по чувствительному
соску. Против воли, ее потряс всплеск желания. Дыхание сбилось.
– Красивая. Мягкая, – прошептал он. – А теперь сними джинсы, чтобы я мог
увидеть твою киску.
22
Грешные навсегда. Шайла Блэк
Джиа прерывисто глотнула воздуха, все тело пришло в напряжение. Почему она
одновременно так негодует и желает его? Что за мистический контроль имеется у него
над ее телом? Или она просто реагирует, потому что всегда любила его?
Когда она расстегивала джинсы, пальцы дрожали. С приглушенным звуком
молния была преодолена. Затем она просунула пальцы в шлевки и спустила штаны
вниз по бедрам. Год назад, те сидели на ней плотнее. С тех пор, они стали настолько
широки, что могли упасть с нее при малейшем рывке. Она вышла из них, оставляя их
валяться на деревянном полу, рядом со свитером.
Джиа стояла перед ним обнаженная, плотно зажмурив глаза.
Джейсон взял ее за подбородок.
– Ты не станешь убегать от меня, закрывая глаза и притворяясь, что я это кто-то
другой.
Ресницы затрепетали, она подняла веки.
– Это не...Я никогда не думала о других мужчинах.
– Так это включен режим принесенной в жертву мученицы. Прекрасно, –
огрызнулся он. – Ничто не заставляет мужчину чувствовать себя более желанным, чем
раболепие.
Джиа сжала кулаки.
– На следующие восемнадцать дней ты можешь диктовать мне, где мне быть, что
надевать, где спать, как стоять на коленях и как именно раздвигать для тебя ноги. Но
ты не указываешь, что мне чувствовать.
Он поморщился, его пристальный взгляд поглощал ее. Ей хотелось бы видеть в
его синих глазах тепло, хоть что-то, что заставило бы думать о его суровой заботе, как
о безопасной сети, как это было когда-то. Теперь же она ощущалась словно лезвие, которое он держит у ее горла.
Наконец, он отступил, и потянулся назад, чтобы взять с вешалки, которую она и
не заметила, белый пушистый халат. Одежда была слишком маленькой для него, и
Джиа задалась вопросом, хранил
