– БИУС, запросить коридор на внутреннюю орбиту. Экипажу тестировать режимы ручного пилотирования в атмосфере.
Юджин вылез из компенсатора и прошелся по рубке, наблюдая за действиями второго пилота джампера. Его экипаж отлично справлялся с боевым пилотированием, но боевые стрельбы, особенно в условиях скоростного входа в атмосферу, давались нелегко. Каким бы продвинутым ни был искусственный интеллект корабля, но в условиях дикой тряски и перегрузок на носовых щитах в атмосфере БИУС была не в состоянии стабильно удерживать цель в фокусе даже двухлучевой аркебазии, не говоря уже о трехлучевой туренге – орудии главного калибра. Зато его бывший напарник Аллай по кличке Череп постоянно занимал первые места в этой дисциплине. Однажды он признался Юджину, что сам не понимает, как ему удается вычислить именно тот момент, когда фокус боевой системы выходит на максимум и нужно давать залп. Но при этом результативность огня батарей его джампера не опускалась ниже девяноста двух процентов.
Крыло уже выходило на буферную глиссаду, когда сработал баззер боевой тревоги. Юджин мгновенно прыгнул обратно в компенсатор, а команда прекратила тестирование в ожидании новой вводной. Центральная консоль запестрела значками расчетного курса, и БИУС, завершив обработку данных, сообщила о готовности к выполнению задачи. Джампер рванул в сторону с максимально возможным ускорением, ведомые корабли повторили его маневр.
– Задача. Переход через щит аномальной зоны в районе Северного полюса системы Парма, скачок к четвертой планете системы Гернетон. Прицельное планетарное бомбометание в секторе гамма 516 дробь 811. Цель – зачистка территории сектора от группировки боевиков.
Юджин удивленно приподнял брови и повторно запустил бегущую строку на центральную консоль рубки. Четвертая планета системы Гернетон – это родной Стах. Выполнять боевую задачу на обитаемой планете его экипажу еще не доводилось. Но не это удивило монаха. Какого черта там происходит? Он не был на родине всего несколько лет, а там развелись какие-то боевики. Мало того, они шляются под самым носом местных гвардейцев в каких-то ста километрах от их деревни. Уж что-что, а географию секторальной разбивки Стаха он знал как свои пять пальцев.
– Экипажу, подготовка боекомплекта к планетарному бомбометанию. Исполнять.
Через час с небольшим настигнув Стах и сбросив скорость до орбитальной, корабли крыла легли в геостационарный дрейф, ожидая подтверждения о выходе в заданный сектор. Юджин сделал попытку вывести на консоль картинку визуального контроля, но БИУС ее заблокировала. Так бывало и раньше, когда экипаж выполнял учебные задачи: система ограничивала их возможности для отработки навыков слепого контакта с целью. Как только планетарный спутник подтвердил координаты, корабли вошли в атмосферу и сбросили адресату «пакет». Состоял он из сотни зарядов с межатомным расщепителем, которые активировались в атмосфере на высоте десяти – пятнадцати метров над поверхностью планеты.
* * *Четыре электротелеги, по одной на каждую семью, нагруженные домашним скарбом, запасными батареями и солнечными панелями, медленно продирались по заросшей колее старой просеки, ведущей на юго-запад, туда, где раньше, по слухам, располагалось стойбище охотников, переселенцев первой волны. Плешивую гору беженцы обошли стороной еще на второй день после выхода из деревни, на третий их пытались разыскать полицейские коптеры, но густая растительность подлеска, куда Бредень с мужиками спрятали телеги, как только услышали в небе гул пролетающих рядом машин, сильно мешала наблюдателям. Каравану пришлось сделать несколько поворотов, чтобы запутать преследователей, но больше коптеры не появлялись, и Бредень решил, что от них отстали. Жить в деревне стало невмоготу: два неурожайных года подряд, голод и ползущие из Чупанока болезни заставляли даже самых тихих и робких думать о том, как жить дальше. У самого Бредня жена полгода назад разрешилась мертвым ребеночком. Старики по вечерам твердили о славных временах, когда община занималась охотой и никакой город ей был не нужен. Староста, с которого начальство требовало поставок продуктов, то угрожал последствиями, то жаловался на жизнь и попрекал за лень, требуя от тех, кто еще мог стоять на ногах, выходить в поле. Но на него всем было уже наплевать. Люди хотели только одного – выжить и вырастить своих детей. А то что лес их всех уморит и жизни там все равно не будет… Не лес их пугал, а беспросветность и безвыходность существования.
– Наши предки не для того сюда летели, чтобы мы дохли как крысы. И никто нам не указ, где жить и что делать! Мы не бараны, которых утром выводят на пастбище, а вечером загоняют обратно. Хотя даже баранам, наверное, живется лучше…
Это были последние слова, которые он бросил старосте в лицо в ответ на уговоры. Еще три семьи, глядя на Бредня, собрали свои шмотки и пошли за ним. За десять дней они успели преодолеть почти полторы сотни километров, то есть почти половину пути до заброшенного стойбища. Через три часа должно было начать темнеть. Караван, выйдя на небольшую поляну, остановился и готовился к ночевке. И тут небо со стороны заходящего Гернетона раскроила яркая огненная черта. Всего несколько секунд, и черта, не доходя до обоза несколько километров, резко метнулась вверх и растаяла в начинающем багроветь небе. Бредень, почуяв неладное, схватил с телеги двух детишек и бросился вниз к небольшому оврагу, заполненному мутной водой. В тот же момент, когда он прыгнул в воду, над поляной раздался негромкий хлопок, и словно черный зонтик накрыл обоз. Только короткий удивленный вскрик кого-то из женщин прорезал наступившую тишину. Через минуту вынырнув из лужи и выпустив из рук отплевывающихся и орущих детишек, Бредень вылез из оврага. Телеги стояли на своих местах, но людей рядом не было. Сложив ладони, он крикнул жену. Потом вышел на поляну. Повсюду валялись разбросанная одежда и обувь попутчиков, покрытые кучками желтоватой пыли, которую потихоньку раздувал по
