Скрипта слушали молча. Даже Трабл перестал пинаться и тужиться, растягивая ремни на запястьях. Юджин вспомнил рейд на Стах, планетарную бомбардировку и закрыл глаза, его мутило.
– А мои?
Скрипт потянулся к фляге с водой.
– А что твои? У тебя батя крепкий. Сестрица замуж вышла за Бредня и вместе с ним и детишками тоже ушла из деревни, и правильно сделала. Староста очень возмущался тогда. Кричал вслед, что негоже в трудную минуту деревню бросать. Долг, мол, и прочее. Что работать нужно, тогда и хлеб будет, и детишки здоровыми будут расти. В общем, все как обычно.
Он отхлебнул воды и протянул флягу девочке.
– Дай им попить, что ли, а то я, честно, боюсь к ним подходить. Знаю я этих черных, так могут незаметно приложить, потом полчаса отдышаться не можешь.
Девочка взяла флягу и поочередно поднесла ее горлышко к губам успокоившихся бойцов.
– Ну что, господа? Прежде чем я сделаю вам предложение, от которого вы не сможете отказаться, попробую ввести вас в курс наших общих проблем.
Девочка вернулась на место и, обращаясь к связанным бойцам, перевела беседу в практическое русло.
Работа не волк, от нее не убежишь
Бар «Тупой козленок» на набережной Голума, обосновавшийся между жилыми кварталами и складами с оборудованием, пользовался славой относительно тихого и спокойного местечка. Толпа работяг собиралась здесь только после дневной смены и, быстро накидавшись пенным элем, рассасывалась уже через час, поскольку алкоголь прекращали продавать задолго до полуночи, а сидеть за столиками с пустыми кружками радости не доставляло. Бывало, забредали сюда компашки со своим, но таких, как правило, быстро выпроваживали, иметь неприятности с местным шерифом заведению не было никакого резона. В общем, чашечка кофе в тишине, шепоток влюбленных парочек по углам – не то место, куда стоит заходить взрослому серьезному мужику, если, конечно, его не мучают приступы острого спермотоксикоза. Поэтому одиноко сидящий за столиком Боцман чувствовал себя полным идиотом и был похож на котенка, которого взрослые товарищи оставили на крыше, уединившись на чердаке со своими подружками. И ведь что обидно, это место спьяну он сам назначил вчера для встречи со своим работодателем, Грушей. Еще поржал, потому что Груша в этом баре будет похож на старого трансвестита перед случкой. И теперь, поди ж ты, приходится сидеть здесь, дожидаясь этого поросенка, который опаздывал уже на полчаса.
Дверь в бар распахнулась, и Грушино округлое тельце, осторожно ступая по широким ступенькам, спустилось в полуподвальное помещение, с интересом разглядывая укрывшихся по темным углам посетителей.
– Не думал, что ты посещаешь такие заведения. Уважаю, уважаю.
Вошедший аккуратно разместил мягкую попу на низком пластиковом стульчике и уперся животом в жиденький столик.
– Я это… чуток припоздал. Но дело того стоит. Очень серьезная работа. Очень хорошие деньги. И очень серьезный наниматель. Он мне уже отбашлял по полной, но переговоры с тобой хочет вести сам.
Входная дверь опять распахнулась, яркий прямоугольник света заслонила фигура, тень от которой метнулась в центр зала и на секунду застыла там, словно привыкая к полутьме помещения. Черный длинный плащ потянуло сквозняком внутрь. Посетитель сделал шаг вперед, и тяжелые длинные ножны ударили его по бедру. Шепоток пронесся по залу кабачка и мгновенно утонул в складках многочисленных занавесей и перегородок. Боцман бросил на входящего настороженный взгляд, и его челюсть свело судорогой.
– Мать твою… Ты что со мной делаешь… Ты во что вляпался, толстый гаденыш…
Груша резво соскочил с места и, указывая пальцем на Боцмана, скороговоркой сообщил вошедшему:
– Вот, познакомьтесь, Боцман, а я, пожалуй, пойду. Очень было приятно… Очень. Извините…
Точно бильярдный шарик, заложив крутую дугу, он прокатился вокруг человека в плаще и выскользнул на улицу. Бармен-автомат, видимо, сочтя нового посетителя достаточно платежеспособным, застенчиво поморгал индикаторами и предложил имеющийся в наличии ассортимент:
– Мистер желает напитки, закуски, сигареты, презервативы?..
Что-то хрюкнуло в металлической утробе бармена, и он, не договорив, опять погрузился в полудрему электронного небытия.
Черный, не подавая руки, присел напротив Боцмана.
– Ну здравствуй. Вселенная мала для бродяг.
Боцман поежился. Обреченно вздохнув, щелкнул пальцем по панели бара.
– Две бутылки пива «Кронненберг» и стакан водки. Холодной!
– Извините, крепкие напитки в баре подают только после полудня.
Боцман посмотрел на хронометр коммуникатора.
– Хорошо, водку через пять минут. Холодную!
– Ваш заказ принят.
В центре столика открылась ниша, в ней стояли два бокала и пиво. Черный Ярл откупорил свою бутылку и наполнил бокал.
– На Парму ходил?
– И больше не собираюсь.
Боцман тоже налил себе пива и отхлебнул янтарный напиток.
– А пацана твоего кто будет оттуда вытаскивать? Или думаешь, он сам выкарабкается?
«Свободный дон» грохнул бокалом о столешницу. Кто-то из посетителей тихонечко прошмыгнул к выходу, бросив на барную стойку горсть мелочи.
– Ну, ешкин кот! Что мне с ним делать? Трабл, он и в Африке трабл! Ну надо же, опять все сначала…
Ярл сделал второй глоток.
– И моя дочь…
Боцман вскинул на Ярла округлившиеся глаза. С этого момента разговор потерял дальнейший смысл. Самое главное уже было сказано. Даже водка Боцману – Паше Боцеву, бывшему офицеру императорского флота – больше была не нужна. Он выбрался из-за стола и поправил широкую перевязь, на которой висел кривой турецкий ятаган.
– А ты?
Ярл поднялся вслед за ним.
– И я. Мне нужен человек, который сможет протащить наши задницы через складчатую аномалию.
Они вышли вместе, в баре явственно послышался дружный облегченный выдох, и посетители наконец расслабились. Кто-то особо шустрый умудрился тихонько спереть со стола неспокойных собеседников граненый стакан холодной водки и, счастливо мурлыкнув, опрокинуть его в свой пищевод.
Клятва
– Итак, господа. Сразу после взрыва на корабле были подорваны обе шахты, ведущие в это укрытие, и прекратил действовать пищевой автомат. Скрипт прошелся по закоулкам и насобирал
