Ее щеки становятся пунцовыми, и в наказание она щиплет меня за бок.
- Твоя очередь.
Я смотрю в потолок, решаясь. Столько историй, как же выбрать.
- Однажды я обгадился в сумку.
Потрясенный смех тут же вырывается из легких Оливии.
- Что?
Я киваю.
- В школе-интернате я состоял в команде гребцов.
- Конечно же.
- И у нас была встреча в другой школе, довольно далеко. На обратном пути произошла авария — пробка на дороге — а то, что они подавали на обед, пошло в яростную атаку с моим организмом. Так что... либо бы я навалил в штаны, либо в спортивную сумку. Я выбрал второй вариант.
Она закрывает глаза и рот, в ужасе смеясь.
- О Боже мой! Это ужасно... и все же весело.
Я тоже смеюсь.
- Так оно и было. Особенно после того, как это попало в газеты. Чертов кошмар.
И вдруг Оливия перестает смеяться. Даже не улыбается.
- Это попало в газеты?
Я пожимаю плечами.
- Конечно. Чем более неловкая история, тем больше заплатят журналисты. Мои одноклассники всегда искали дополнительные деньги.
- Но... но они были твоими товарищами по команде. Твоими друзьями.
Я играю с ее волосами, дергая за локон и наблюдая, как он упрямо возвращается в прежнюю форму.
- Как я и сказал Саймону в тот первый вечер в твоей кофейне: все продается, и у каждого - у каждого - своя цена.
Ее глаза изучают мое лицо, она выглядит такой грустной. Мне это совсем не нравится. Я снова перекатываюсь на нее, толкаясь между ее ног.
- Тебе грустно из-за меня? - спрашиваю я.
- Да.
- Тебе меня жалко?
Ее пальцы нежно пробегают по моим волосам.
- Думаю, да.
- Хорошо. - Я ухмыляюсь. - Это значит, что воду принесешь ты. И... когда ты вернешься... я хочу проверить твои навыки минета. Убедиться, что ты все правильно поняла, а если нет, я с радостью тебя проинструктирую.
Это срабатывает. Она поджимает губы, чтобы скрыть улыбку, а ее глаза вспыхивают.
- Такой чертовски властный. - Она качает головой. Но потом встает, отправляясь за водой - а я наслаждаюсь каждой секундой.
И когда она забирается обратно в постель, Оливия незамедлительно приступает к минету. И мне это нравится еще больше.
В конце концов, голод заставляет нас встать с постели. Оливия натягивает одну из моих серых толстовок, доходящую ей до середины бедра.
Я пробую «ходить по квартире голым», о чем упоминала Оливия. Это может быть моим единственным шансом. И она права - это весьма великолепно. Свободно, все просто выглядывает наружу и раскачивается. Естественно - как у Адама, если бы райский сад был пентхаусом. Горячий, похотливый взгляд Оливии заставляем меня чувствовать себя еще лучше. На кухне ни один из нас не в настроении для суши, поэтому мы ищем что-нибудь еще.
- У тебя есть готовый завтрак с корицей! - говорит Оливия, ее взволнованный, но приглушенный голос доносится изнутри шкафа.
Она выглядывает, улыбаясь, держа коробку как найденное сокровище. Я ставлю на стол две миски.
- У нас в Вэсско есть нечто подобное, называется «Смеющиеся Подушечки». Мои любимые.
- Мои тоже!
Затем ее голубые глаза светлеют и становятся ласковыми, она вздыхает.
- И только я подумала, что ты не можешь стать более совершенным.
После нескольких минут сидения за столом, жуя корицу, сахар и подушечки, притворяющиеся цельной пшеницей, слова вырываются из моего рта, не задумываясь.
- Это забавно.
Оливия улыбается мне поверх своей миски.
- Ты, кажется, удивлен. Разве ты обычно не веселишься?
- Да. Но это... веселее. - Я качаю головой. - Не могу этого объяснить, просто чувствую себя... хорошо.
- Да, точно.
А потом я смотрю на нее - она так мило жует, что мне не терпится снова прикусить ее нижнюю губу. Она смущенно проводит рукой по лбу.
- У меня что-то на лице?
- Нет... мне просто любопытно, - тихо говорю я ей.
- Любопытно, что?
Я протягиваю руку и провожу пальцем по ее щеке.
- Что же мне с тобой делать?
Наши взгляды некоторое время не отрываются друг от друга, и искорки озорства освещают глаза Оливии. Она берет мою руку и слегка целует ладонь. Затем встает, подходит ближе и, оседлав, опускается мне на колени - ее предплечья на моих плечах, скользкий жар ее киски напротив моего увеличивающегося члена.
- Делать со мной или сделать со мной? - дразнит она.
- И то и другое.
Оливия проводит языком по моей верхней губе, нежно посасывая.
- Как насчет того, чтобы отнести меня обратно в постель, и мы там все выясним.
Мои руки обхватывают ее бедра, крепко прижимая к себе, и я встаю.
- Блестящая идея.
В спальне я укладываю ее обратно на кровать и лажусь на нее сверху.
- Останься, - говорю я между поцелуями. - Останься здесь, со мной.
- И на сколько?
- На столько, на сколько сможешь.
Ее руки скользят вверх и вниз по моему позвоночнику.
- Я должна начать все в кафе в четыре.
Я крепко ее целую.
- Тогда я отвезу тебя домой в половине четвертого. Да?
Она улыбается.
- Да.
ГЛАВА 11
Оливия
До этого момента в моей жизни, я бы описала секс как... хороший. Мой опыт с Джеком был сладкой первой любовью в том гормонально-управляемом, быстром и сверх-когда-он-начинает-становиться-хорошим способом, который семнадцатилетняя девушка считает романтичным, потому что она не знает ничего лучше. Она не знает, что есть нечто больше.
Секс с Николасом - это больше-больше.
Это весело. Как в музыкальном видео Джона Мэйера «Your Body Is a Wonderland» - поддразнивающе трогательно, с катанием по простыням и смехом в постели. Мы целуемся и ласкаемся - не только для разминки перед трахом, но и потому, что это приятно.
Секс с Николасом - это захватывающе. Волнующий в своем роде взрыв сердца. Я не знала, что удерживать запястья над головой может быть так удивительно - пока он не сделал это. Не знала, что скольжение потной кожи, увлажнившейся от многочасового напряжения, может быть таким эротичным. Не знала, что кое где даже могут заболеть мышцы - или что при этом можно по-прежнему чувствовать себя потрясающе.
Я не знала, что способна на множественные оргазмы - но слава богу, способна. Я не скованна и не ханжа. Знаю, как доставить себе удовольствие - немного трения и нажатия после напряженного дня - лучший и самый быстрый способ заснуть. Но после грандиозного финала я никогда не пыталась вернуться на бис.
Николас пытается - и ему это удается даже лучше.
В дни, следующие за нашей первой ночью вместе, мы попадаем в молчаливую рутину будней. Я провожу день в кафе, а ночь в его гостиничном номере. Иногда он заезжает за мной, иногда просто посылает
