"Мы втроём так давно дружим и столько всего пережили. Гарри не станет меня игнорировать. Он обязательно все объяснит и расскажет".
С этими же позитивными мыслями она выходила из поезда, осматриваясь в поисках Гарри.
— Что, Грязнокровка, избранного своего ищешь? — послышался до омерзения знакомый голос. Гермиона не реагировала на оскорбления, ей было всё равно. Но Рон смолчать не смог:
— Заткнись Малфой!
— Заткнись Малфой, — передразнил Драко и его неизменные спутники в лице Кребба и Гойла загоготали.
— Заканчивай Драко, — прошелестел голос с иностранным акцентом, но Гермиона, как бы ни хотела кинуть благодарный взгляд, была занята поиском Гарри, которого к слову на перроне быстро заполняемом студентами, не оказалось.
— Я сам решу когда закончить или кончить, — пошутил Драко и к смеху тяжеловесных увальней присоединился лающий женский. — Всё правильно Грейнджер, теперь тебе только и остаётся, что тусить с рыжим недоумком. Даже Поттер побрезгует к тебе приблизиться.
— Малфой заткнись, я предупредил, — закричал Рон выходя вперёд, но Гермиона всё расслышала и резко повернула голову к Малфою.
— Я предупредил, — продолжал издеваться Малфой и тем не менее сделал шаг назад. Всё таки руки Рона, сжатые в кулаки выглядели угрожающе. — Что, тебе друзья не рассказали какую интересную картинку кинули Поттеру в мозг? Жалко я не посмотрел, но поверь с фантазией у меня всё в порядке.
— О чём он говорит Рон? — Гермиона не собиралась даже разговаривать с Драко и обратилась к Рону, который резко покраснел.
— Поттер видел, — продолжил Малфой повышая голос, так что на них начали оборачиваться студенты. — Как тебя пользовали по меньшей мере десять друзей Беллатрисы, — захохотал Малфой. Многие слизеринцы странно на него посмотрели и ушли в сторону карет, но большинство стояли разинув рты и впитывая каждое слово.
— Рон, — прошептала Гермиона. Ей было противно всё это слушать, но ответ она должна была услышать от друга, прямо сейчас. — Это что?
— Это правда, — извиняющимся тоном ответил он.
Гермиона задохнулась и прикрыла веки. Ей словно вонзили нож в сердце и прокрутили несколько раз, она сглотнула тошноту и слёзы скопившиеся в уголках глаз. Так вот в чём причина отстранённости Гарри, так вот почему он даже смотреть на неё не хотел. Он брезгует, даже учитывая, что всё произошло в извращённой реальности скорее всего отображая страхи Гарри. Он всё равно брезгует не то что прикасаться к ней, а просто смотреть. И Рон хорош, вместо того, чтобы сказать ей об этом хоть раз за целую неделю, он промолчал. Её выставили на общее обозрение всего Хогвартса как какую-то неверную шлюху, которую раздели догола и провели по площади, так она себя чувствовала. И почему она просто не ушла?
Злость поднялась в ней внезапно, и она отвернулась от Рона, смотреть на которого ей стало противно. Остался хохочущий Драко. Гермиона наконец взглянула на него.
— Это ты рассказал Беллатриссе о нас с Гарри? — вдруг спросила Гермиона спокойным голосом, в котором чувствовалась ярость всего народа, долгие годы третируемого фашистами.
Голоса стихли в ожидании развязки, вокруг них наступила осязаемая тишина. Гермиона краем глаза заметила, как их окружили. С одной стороны слизеринцы. С другой гриффиндорцы, и по бокам несколько когтевранцев уже успевшие привыкнуть заступаться за факультет смелых.
Гермиона знала ответ. Это было логично и банально. Ублюдок Малфой стучит своему папочке. Так было всегда. Она сжала правую руку в кулак и услышала ответ:
— Ну, я! — Удар. Кровь брызнула из носа Малфоя который яростно закричал: — Сука!
Гермиона почувствовала, как капельки крови стекают по её щекам, но уже однажды ощутив подобное, она даже не дёрнулась, пока в ответ не прилетела резкая болезненная оплеуха, толкнув её на грудь Невилла Лонгботтома, который придержал её от падения. Шум начался невообразимый. Все подоставали палочки и громко перекрикивались, не осмеливаясь выпустить заклинание. Двое первогодок переглянулись и восторженно закричали:
— Круто, а говорили в школе скучно!
Лишь Гермиона быстро выбралась из толпы и прижимая руку к пострадавшей щеке прошла в сторону карет, запряжённых фестралами.
"Оборотень с перерезанным горлом, — безразлично подумала она. — Теперь я вижу фестралов"
Пока Хагрид останавливал возможную потасовку, а первогодки радостно поддерживали старшекурсников, Гермиона села в первую попавшуюся карету и под удивлённые взгляды Слизеринцев и Пуффендуйцев, начала рыдать.
Боль — это то, что ей и хотелось почувствовать. Ей сразу же стало легче. Гарри безвинно заклеймил её шлюхой, а Рон предал, дав Малфою вынести эту информацию на всю школу. Она знала, что простит обоих, она всегда прощала, но в ней словно что-то сломалось. Что-то чистое и светлое. Любимая девочка родителей превратилась в девушку, которой хотелось вцепиться в глотку Беллатрисе Лестрейндж, сделавшей это с Гарри и с ней и возможно увидеть, как Гарри будет избивать Малфоя. И Гермиона не была уверена, что захочет его остановить.
Глава 17
Утренняя прозрачная дымка висела над Чёрным озером. Солнце стеснительно показалось из-за Шотландских гор, освещая заревом крыши замка Хогвартс. В воздухе чувствовалось приближение пронизывающего до костей холода. Только вот что это было? Просто ежегодная смена климата или ощущение приближающейся беды?
На эти вопросы, как и на многие другие, Северус Снейп не знал ответа, всматриваясь в гладь озера. Он заслонял своим телом рассвет, стоя у окна в женской спальне. Это создавало вокруг него яркое белое коло, словно уличая в святости. Только он не был святым. Не было в нём святости тогда, когда он увлёкся тёмными искусствами, когда возненавидел Джеймса Поттера, когда вступал в ряды Пожирателей смерти и тогда, когда, одевшись, тихо уходил из женской спальни.
Северус был уверен, что Минерва не спит. После каждой проведённой ночи вместе она давала ему возможность уйти без слов и объяснений, даже не надеясь на продолжение. Впрочем о нём не могло быть и речи, ведь его в любую минуту может убить Волдеморт, прознавший о давнем предательстве или просто забыв снять очередной круциатус.
Любовник вышел из апартаментов профессора Трансфигурации и прикрыл за собой дверь. Ступая неслышно по узкому коридору третьего этажа он свернул за угол и направился к лестнице, ведущей прямиком в подземелья. Как только он поднял ногу, чтобы сделать шаг на ступеньку, его руку обожгло болью, и он, не успевая удержаться за перила, покатился вниз. В утренней тишине замка, который через несколько часов заполонят сотни студентов, падение человека прозвучало залпом пушечного выстрела.
Минерва с палочкой и платком, которым только что стирала слёзы, вышла из своих комнат, чтобы выяснить, что произошло. Она сделала несколько шагов, вскрикнула и побежала к Снейпу, который развалился внизу лестницы и сжимал зубы, сдерживая стон.
— Северус, как это произошло? — тревожно спросила она, поворачивая его лицо к себе.
— Тёмный Лорд вернулся, — показал он руку с тёмной меткой, словно горящей чёрным пламенем.
Это простое объяснение ввергло
