– А что такое с бароном Трестьером? – насторожился Ланс.
– Так ведь эти… – всхлипнула вдруг леди горько, как простая селянка, – ранили!
– А точнее? – Маг торопливо направился к диванам, закатывая на ходу рукава.
– Точнее?.. – растерялась женщина, следуя за ним по пятам. – Сейчас… Вам с самого начала?
– Можно с начала, – хмуро вздохнул Тровенг и нехотя поплелся следом за напарником.
Сел неподалеку на стул, стремясь устроиться так, чтобы не выпускать двери из виду, и покосился на бледного мужчину средних лет, лежавшего в подушках с закрытыми глазами. Судя по всему, недавно тут было очень жарко.
– Так вот… – задумавшись ненадолго, начала рассказывать леди, стараясь не смотреть на мага, решительно откинувшего покрывало с раненого и развязавшего завязки его нижней рубахи. – Приехали они вчера, под вечер. Привезли приказ короля. Самозванца, как мы теперь понимаем. Целый отряд воинов, еще и телеги с походной кухней и припасами. Но вели себя не как королевские воины, а как захватчики. Так, будто мы жители другой страны и они нас победили, – это Синглер сказал. Мы с первых минут были шокированы их действиями. Егеря чувствовали себя как дома. Бесцеремонно прошли на кухню, забрали все кушанья, потом отправились в кладовые, набрали продуктов, часть утащили, часть отдали кухарке и велели готовить на всех суп и жаркое.
Женщина путалась и повторялась, вновь переживая вчерашнее потрясение, а регент слушал и все мрачнел, начиная понимать, как неверно прежде представлял события в Форандии. Из относительно спокойной жизни в княжестве беды соседей виделись далеко не такими тяжкими.
– А потом молодые воины начали приставать к служанкам и горничным. Его светлость с дворецким с трудом сумели отбить девушек при помощи собак и защитного амулета. Так они со злости закололи двух псов, остальных Синглер успел запереть в вольерах. А служанок я спрятала в своей гардеробной, в шкафах и сундуках. Рано утром обоз ушел, но командир оставил на постой трех воинов и капрала. А потом приехали два шамана, они собирались поставить у нас на башне какой-то маяк. Мы сидели тихонько, как мышки, ждали, пока шаманы уедут, потом его светлость собирался предложить егерям выгодную сделку, если согласятся жить в доме привратника. Но тут прилетел крылет… – Женщина всхлипнула и прижала к губам смятый платочек. – Шаманы попытались что-то сделать прилетевшим, но с теми был маг. Мы поняли это позже, когда шаманы прибежали в столовую, собрали нас в кучу и связали, а его светлость поставили на колени и надели на шею петлю…
Несколько секунд она горько плакала, сотрясаясь от рыданий и пережитого ужаса, потом глотнула поданного Лансом зелья и, немного успокоившись, продолжила рассказ:
– Когда появились король с секретарем и маг, шаман приставил нож к горлу его светлости и заявил, что его смерть будет на совести его величества. Маг хотел что-то сделать, но шаманы дружно взвыли, и тот, что с ножом, воткнул свое оружие лорду в плечо. Кровь хлынула просто ручьем, и король приказал магу сдаться. Сначала егеря связали магистра, затем шаман повесил ему на шею какой-то странный ошейник с шипами, бусами и рунами, и маг стал бледным и медлительным. После этого они связали и короля с секретарем, запрягли в карету лошадей, погрузили всех пленников и уехали. Хотели увести и его светлость, но мы с дворецким встали на колени и умоляли забрать все, только не мучить раненого. Дворецкого послали за казной, а капрал начал приставать ко мне… – Закрыв лицо руками, женщина снова горько всхлипнула и несколько секунд молчала, пересиливая горечь испытанного. – Но Фернон, наш дворецкий, что-то заподозрил и вернулся. Он ударил капрала по голове кочергой, тот упал и начал свистеть. Прибежали воины и утащили его, а Фернона избили, как… – она снова всхлипнула, но постаралась взять себя в руки, – как бешеного пса, и ушли, напоследок хлестнув меня плетью. Но это не важно… Как только они уехали, мы с девушками уложили раненых на диваны, перевязали и послали садовника рвать цветы и разжигать камин. Секретарь успел шепнуть про сигнал кухарке, когда мы стояли связанные. Но ученики прибежали только через два часа…
– Успокойтесь, леди, – твердо приказал Ланс, – теперь все позади. Ваш муж будет жить, я его подлечил. Дворецкого тоже, зелье вам оставлю.
Четырнадцатое светозарня
Замок барона Трестьера
Дилли
Смысл произошедшего ведунья осознала мгновенно, едва перед ней открылось небо, изуродованное черным облаком дыма. Трудно не понять, если это один из тайных сигналов их клана. Самый заметный и одновременно самый неоднозначный. Смысл сильно меняется от того, сколько очагов одновременно горят, а также от цвета и интенсивности дыма. Но когда он валит вот так откровенно, густыми клубами, возможными лишь в одном случае – если в печь не таясь добавили зелени, значит, случилось нечто страшное, но нападавших в доме уже нет.
Дилли не успела еще даже рот открыть, чтобы объяснить это мужу, как краем глаза заметила стремительно соскользнувшую с соседней лошади тень, и, не рассуждая, ринулась за ней.
Где-то в глубине сознания ведунья точно знала, что ее поступок огорчит и даже рассердит любимого мужчину, как, впрочем, и всех остальных спутников. И не было в этом ничего особого или неправильного. Так уж они были воспитаны и так привыкли поступать перед лицом опасности. И мощные маги и неодаренные люди. В любой непредвиденной ситуации первым делом задвигали женщин себе за спину и начинали совещаться. Сначала старались определить степень серьезности произошедшего, просчитать более безопасные и эффективные пути, обговорить малейшие детали принятых планов. И только потом – действовать.
Однако ведуньи были приучены поступать совершенно иначе. Для них в таких случаях самой главной ценностью становилось время. Ведь ни для кого не секрет, что зачастую от скорости, с какой придет помощь, напрямую зависят здоровье и жизнь подвергшихся нападению жертв. Вот потому ведуньи ничего не просчитывают и не планируют общепринятым способом. Их матерями и прабабушками давно заучены и отработаны все действия, какие доступны обученной ведунье. Но сначала им нужно оказаться на месте происшествия, все увидеть собственными глазами, осмыслить и оценить, а лишь потом выбирать, куда сделать следующий шаг.
Ноги сами несли сестер через кусты и буераки с сумасшедшей для человека скоростью, при которой секунды вдруг растягиваются почти до минут. Мозг ведуний при этом сам отключает ту часть разума, которая рассуждает с помощью слов, проговаривая про себя вопросы и доводы. Власть над телом берет стремительное, как молния, подсознание. Оно мгновенно определяет пользу и опасность всех окружающих предметов и существ, выбирая наилучший способ действия. Если бы кому-то была доступна возможность проследить за мчавшимися по склону ведуньями, он был бы потрясен невероятной точностью их движений. Девушки так плавно и стремительно уклонялись от возникавших на их пути препятствий, сучьев, веток и камней, словно пробежали по этому месту раз сто, не менее.
Но сами
