Харлин с радостью бы объяснила, что ее папа точно не мог сделать ничего плохого, ведь весь день они провели вместе на Кони-Айленде. Она в сотый раз попыталась сказать правду, как вдруг папочка, сидящий напротив детектива, схватил ее за руку и усадил к себе на колени.
– Позвольте, я с ней поговорю, – попросил он детективов и развернул стул так, чтобы они не видели его лица.
Харлин потянулась к отцу, счастливая, что руки у него свободны и он может ее обнять.
– Послушай, солнышко, эти ребята просто делают свою работу, – зашептал он. – Если ты будешь им мешать, у них ничего не получится.
– Но папа... – начала было Харлин.
– Никаких «но», – он приложил палец к ее губам. – Все это займет какое-то время, так что будь умницей и наберись терпения.
– Позвонить вашей жене, чтобы она забрала девочку? – предложил Тибодо.
Папа обернулся, продолжая обнимать Харлин.
– Нет, пусть Шэрон поспит. У нас дома еще трое в пеленках, – он оглянулся и, увидев неподалеку пустую скамейку, кивнул Харлин. – Посиди там и подожди меня.
– Хорошо, – кивнула она с тяжелым вздохом.
– Может, в участке найдется кто-нибудь, кто мог бы с ней побыть? – поинтересовался папа у детективов.
Ли взял ее за руку, отвел к скамейке и уселся рядом.
– Знаю, ты не понимаешь, что происходит.
– Все я понимаю, – заявила она. – Вы злитесь на моего папу.
– Это не совсем... – детектив умолк на секунду. – Мы вовсе не хотим злиться на твоего папу, однако он сделал много плохо. Очень много.
– Мой папа не бывает плохим! – Возмутилась Харлин, чуть смутившись, ведь она говорила не совсем правду: порой папа ругался на маму, а мама ругалась на него.
– Твой отец украл чужие деньги, – продолжил детектив Ли. – Деньги, драгоценности и другие дорогие штуки. Красть – очень нехорошо.
Ее смущение мигом прошло. Детектив хотел, чтобы она плохо думала о своем папе, а это... это так неправильно. Он же ее папа! Харлин посмотрела на мужчину, и внезапно до неё дошло: полицейский ждет, что она с ним согласится. Согласится, что ее папа преступник. Пусть он ждет сколько угодно. Она никогда этого не признает.
– Ведь красть плохо, правда? – не отступал Ли. – Плохо по отношению к другим людям. Твой папа обокрал их, значит, он вел себя ужасно, верно?
Харлин выпрямилась. Ей вдруг вспомнилась одна фраза, которую часто говорила мама:
– Ничего, от них не убудет.
Лицо Ли приняло изумленное выражение. «Что, не ожидал?» – подумала Харлин. Коп молча встал, подошел к своему напарнику и, похоже, передал ему и ее папе то, что она сказала, как будто это было чем-то важным. Детектив Тибодо бросил на Харлин косой взгляд. Словно решал, стоит ли и на нее надеть наручники.
Папа же только пожал плечами.
– Верно она подметила, от них действительно не убудет, – он подмигнул Харлин, и она сразу почувствовала себя лучше, пусть всего на секундочку.
Детективы без конца задавали ему одни и те же вопросы. Харлин сама была бы не прочь задать им несколько вопросов. Например, неужели это на самом деле стоящая работа? Неужели эта работа делает их хорошими парнями? У папы лицо и одежда по-прежнему были в крови, час стоял поздний, у Харлин слипались глаза, а теперь она еще и в туалет захотела.
Наверное, нужно было отпроситься. Может, они все же наденут на нее наручники? Хотя туалет находился совсем близко: она видела надпись на двери со скамейки.
Харлин хотела спросить кого-нибудь, но все вокруг были слишком заняты. Даже папа сидел к ней спиной, разговаривал с новым детективом. Наконец, терпеть стало совсем невмоготу. Описаться в полицейском участке – наверняка нарушение закона. Никто не остановил ее, когда она встала и пошла в туалет. Там ужасно воняло хлоркой.
Выйдя из туалета, она направилась было к скамейке, но на полпути остановилась. Похоже, ее отсутствия никто не заметил. В участке царила суматоха. Полицейские то и дело приводили новых задержанных в наручниках и усаживали их возле столов детективов. Раньше Харлин решила бы, что все, кто в наручниках, – плохие парни, но теперь-то она знала: это не так, полицейским тоже случалось ошибаться. Вот только они не желали признавать, что совершили ошибку, и настаивали на своем до тех пор, пока остальные с ними не соглашались.
Харлин посмотрела на отца и на допрашивающих его детективов. Сколько раз можно повторять одни и те же вопросы? Они решили установить мировой рекорд?
Не думала она, что самый прекрасный день закончится подобным образом. Папочка должен был отнести ее домой, в ее комнатку, и уложить спать. А она бы, проваливаясь в сон, даже не услышала, как мама попрекает папу за то, что они так долго гуляли.
Вместо этого неизвестные громилы едва не лишили папу жизни, а потом, когда она привела полицейских, его заковали в наручники, словно это он преступник. Никого из них не волновало, что ему больно. Никто не сказал: «Это неправильно, они не должны были так с тобой поступать».
Ей всегда объясняли, что полиция должна помогать людям, защищать их. Но сегодня Харлин осознала: это утверждение явно относится не ко всем служителям порядка. Кому бы там полиция ни помогала, они с папой явно не входили в их число.
Двойные двери с надписью «Выход» были не заперты и не охранялись. Полицейские и детективы сновали туда-сюда, иногда – с задержанными. Харлин вдруг вспомнила слова папы о том, что, если человек ведет себя так, будто он точно знает, куда и зачем он идет, он может пройти куда угодно.
Она направилась к дверям, мысленно повторяя: «Я знаю, что делаю. Все нормально, я имею право тут быть, не беспокойтесь, вы меня не ищете».
Никто не обратил ни малейшего внимания, когда Харлин спустилась по лестнице и вышла на улицу. Она уверенно шла вперед, пока не отошла почти на квартал от участка.
А потом она побежала.
2
Много лет спустя, вспоминая ту ночь, Харли никогда не задавалась вопросом, что же заставило ее вернуться на Кони-Айленд. Она только что обнаружила, что хорошие парни порой не являются такими хорошими, какими все их видят. Она по-прежнему боялась, что те громилы вернутся, вот и спряталась в единственном безопасном месте. Разве могло случиться нечто ужасное там, где она провела самый чудесный день в жизни? Что ж, будь мир совершенен, она бы действительно оставалась в абсолютной безопасности.
По существу, вернуться на Кони-Айленд было совсем неплохой идеей. Копам никогда не пришло бы в
