Сидеть и дальше в вонючей куче? Хрена с два.
Подвернулся удачный момент. Настолько удачный, что я не упустил его из рук.
Один из чистеньких мальчиков, сироток, воспитывающихся на попечении государства, прогуливался не там, где нужно. Он забрёл в неблагополучный квартал слишком далеко и слишком поздно. Я наблюдал за ним из-за угла и скалился. Для прочих жителей благополучных кварталов этот сиротка, в стандартной серой униформе был кем-то вроде низшего существа. Но для меня, выброшенного за пределы благополучного мира, этот сиротка был сияющей возможностью. Он был похож на меня. Или я был похож на него, если отмыть. разумеется.
Я набросился на него сзади и острым краем крышки от консервной банки резанул по глотке. Мне не впервые приходилось убивать. В помойном городе быстро прощаешься с иллюзиями и начинаешь бороться только за свою… нет, даже не жизнь, а выживание.
Я перевернул тёплый труп на спину и вгляделся в лицо пацана, похожее на моё.
Только мягче и чище. Мне даже бриться налысо, как ему, не придётся. Я в отличие от других помойных жителей, не отращивал шевелюру, кишащую насекомыми.
Дальнейшее — проще простого. Я переоделся в его одежду. Она пахла чужим потом и была заляпана в крови, но мне она показалась кристально чистой.
Голографический значок на груди сообщал, что пацана звали Рэмиан Гай. Я умел читать и считать, на трёх языках и системах счисления, чем очень гордился.
Спасибо сбрендившему безногому пилоту прибившемуся к помойной куче. От нечего делать этот безногий научил меня, а я за это делился с ним жрачкой.
Интересно, как ему придётся без меня? А впрочем, насрать. Я умыл руки и для достоверности легонько полоснул себя по горлу. Как никак, Рэмиан Гай якобы дрался за свою жизнь с помойным отбросом.
Голографический значок и эмблема сиротского дома были своеобразным пропуском на общественном транспорте на ограниченное количество поездок. В тот день я спустил их все, балдея от того, что можно было не хлюпать босыми ногами, а кататься.
Вагоны наземного транспорта были забиты битком, но я кайфовал. Я вернулся в сиротский дом за несколько минут до закрытия. Там меня ждала выволочка за прогул, медицинский отсек и два дня пребывания в покое. Потому что мне якобы отшибпо память, и я был в шоковом состоянии… В сиротском доме не заморачивались обследованиями, анализами крови и прочей ерундой. Для них несколько сотен бритоголовых тощих пацанов были все на одно лицо. А мне это было на руку.
По выходу из лазарета оказалось, что Рэмиан Гай был не особо популярен. Он держался низов в суровой иерархии сиротского дома. Суровой, ржать и ржать.
Младенческие шалости. Для меня опрокинуть верзилу, плюнувшего в мою тарелку, не составило большого труда, каки выковырять вилкой глаз этому уёбку.
Наказание карцером? Для меня — курорт и уважение среди местных. А дальше всё пошло по накатанной. Кто-то гонял балду, не желая обучаться, но мне уже очень скоро стало мало просторов сиротского дома. Я жадно поглощал всё, что могла предложить убогая система обучения, и схватился за мизерный шанс выбраться чуть дальше. Один пропускной билет в военную академию. Он достался мне. Не мог не достаться.
Из сиротского дома Рэмиан Гай, счастливый ублюдок, запрыгнул в последний состав военной академии.
Забыл.
Рэмцан Гай — это и есть я.
Теперь у меня было имя. И хуева прорва шансов стать кем угодно. Но я стал Тираном.
По лестнице вверх я не полз и не взбирался степенно, но взлетал, держась за неё так прочно, что никому было не под силу выбить её у меня из-под ног Скорее выбивал я, поддавая этой лестницей по голове тому, кто хотел перейти мне дорогу.
Ни хрена. Мой счастливый билет не просто зажат в моём кулаке. Он спрятан у меня под кожей. И никому не удастся его выгрызть из меня. Так помойный мальчик не просто забрался на самый верх мусорной свалки, но и покинул пределы той вонючей планетки GI-51 Срединного сектора.
О том, что я обладаю способностью направлять пси-энергию, как и о том, что она у меня имеется, я узнал случайно, при контакте с арахнидами, одной из полу-гуманоидных рас с Дальнего Сектора. Просто в какой-то момент в моей голове вдруг появились непонятные мне мыслеобразы. Чуждое мне восприятие исказило понятный мир настолько, что я с трудом его узнавал. Арахнид запаниковал не меньше моего, попытавшись избавиться от меня. Я запаниковал гораздо больше, чем он, принявшись остервенело дёргаться в путах чужого сознания. Я дёрнулся очень сильно и выжег арахниду мозги, превратив его в безвольное существо, живой труп.
Я принялся искать. Рас, способных к телепатии, было не так много. Арахниды — одна из них. Но то, что творилось со мной, было непростой телепатией. Немного порывшись, я выяснил, что такая способность была присуща дагоррианцам. Не всем, но некоторым из них. Сюрприз в сюрпризе.
Дагоррианцы были гуманоидной древней, но вымирающей расой. Нечасто можно было встретить даже полукровку дагоррианца, не говоря уже о чистокровных.
Отражение в зеркале говорило, что я — не чистокровный дагоррианец. У них светлая, почти белая кожа, глаза, меняющие свой цвет в зависимости от настроения.
Я не имел ни одну из этих черт. Смуглая кожа, чёрные волосы и тёмно-синие глаза.
Но владение пси-энергией говорило само за себя. Потом, побывав на служебном задании, на одной из высокоразвитых планет Альянса я заказал себе дорогостоящий анализ крови на принадлежность к расам. Букет был знатный и дагоррианская кровь присутствовала.
Я использовал даже эту внезапно проснувшуюся способность себе во благо. Так проще стало устранять мешающихся под ногами, завистников, предателей и попросту неугодных. Власть, могущество, быстрые скачки вверх-вверх по социальной лестнице. Очередной скачок был самым впечатляющим…
Глава 6. Рэмиан
К тому моменту я возглавлял регулярную армию на одной из планет Альянса.
Планетка небольшая, загаженная и не слишком миролюбивая. Но пост был хороший, и жалование тоже радовало.
Планеткой управлял Наместник, выбранный Альянсом. Гуманоид. Может быть, когда-то он был разумным и полезным, но сейчас он представлял из себя жалкое зрелище. Неспособный удержать власть в руках, медленно реагирующий на всё происходящее.
На планетке то и дело вспыхивали недовольства и вооружённые конфликты, которые приходилось гасить, применяя силу.
Одно из восстаний вспыхнуло особенно сильно. А я вместо того, чтобы раздавить гнездо заговорщиков, помедлил самую малость. Дал им возможность захватить центр управления и снести голову Наместнику. Пока повстанцы от души занимались мародёрством и всласть упивались насилием, я взорвал Центральный Пост.
Именно оттуда поддерживалась связь с остальными планетами Альянса. Планета оказалась отрезанной от всего внешнего мира, погружённой в хаос и кровопролитные междоусобицы.
Я отсиживался в хорошо оснащённом бункере
