«Ну разумеется! Сами стеклярусы – тоже из магической энергии сотканы! Вот и распадаются. Так что не прав был Кинсли, когда говорил, что ядовитая жижа не разъедает стекло! Смотря какое стекло!»
Ряд мощных файерболов врубился в ряды махральнов. Я, конечно, защитил. Как смог. Хватая ртом воздух. Но пропуская большую часть зарядов, которые превращали моих зеленых воинов в отребья и шматки. Немо, судя по всему, был полон сил. А я – почти мертв. И мне нечего было ему противопоставить, разве только самому встать на линию огня.
Когда я начал войну, то надеялся выкачать Второго Падшего до нуля. Оставить без магических сил. И что я для этого сделал? Дал Немо время, чтобы он набрался сил. Судя по внешнему виду Второго Падшего, запои здесь действуют как отдых на курорте. Далее. Я растерял часть армии. Не напал сразу всеми силами, а подставил под избиение войско готов. Так я лишил свою атаку внезапности, а полки превратил в интересную мишень. Что еще? Ах да – не получил поддержки главных врагов Немо, магов Заморских холмов. В общем, я «красавчег».
Сил больше не осталось – перед глазами поплыла пелена. Я снял магию с приисков. Уже все равно. Дождь вызвать еще смогу. «Ёлки-палки» – и над приисками хлынул ливень. Пусть добытчики охладятся, может, и не заметят пока, что золото-то тю-тю. Но это мне уже не помогло. Трещал мой магический щит, которым я прикрывал махральнов, каждый удар по нему отдавался во мне гулким эхом боли. Я опустился под дерево, безучастно наблюдая за тем, что творится. Вот Шайна на грухсе. Слышу стук крыльев. Удары копья по прозрачной защите Немо. Скрежет когтей и пасти – все по тому же щиту. Удары огненными шарами по грухсу и девушке. К счастью, чудище было не сбить быстро даже магией, а Шайна мастерски уворачивалась. Пока.
– Что ты делаешь?! – попытался я крикнуть, но мой голос не был похож на крик, скорее на мольбу. – Он убьет тебя! Уйди.
Шайна, конечно, не услышала.
Оттуда, где я сидел, не было видно, насколько потрепало мою армию. Но панцири фаншбов почему-то снова стали непрозрачными. То есть они то светлели, становясь уязвимыми для мечей стеклярусов, то вновь возвращали природный цвет и жесткость. Видимо, все-таки у Немо не хватало сил на все сразу. Значит, расчет мой был верен – хотя бы в теории. Правда, на практике силы быстрее кончились у меня. Но мы еще были живы. Пока. Хотя в победу я уже не верил. Пока…
Пока я не увидел в полузабытье, как в защитную ауру Немо врезаются файерболы. Разного размера, мощности, формы – они врубались в щит, словно градины в ветровое стекло. За снопом взрывов и огней не было видно самого Немо, но зато я смог рассмотреть, что прекратилась атака на махральнов. Не до того, видать, парню было. Как и мне.
Я лежал под деревом, держался за сердце, глубоко дышал, и тут надо мной склонилась прекрасная девушка. В светлом одеянии. С почти идеальными чертами лица – большие глаза, остренький носик, подбородочек с ямочкой, копна волос… Коса где?! Не та, что спадает, а та, которой косят. Не обманешь, смерть проклятая, я тебя в любом обличье распознаю! Ишь ты! И я плюнул в лицо смерти. Такой я бравый парень – из последних сил, а плюю на…
Мне влепили гулкую пощечину. Что, как ни странно, вернуло меня в мир живых. Тем более что удар был усилен трехэтажной тирадой ругани.
– Ты совсем охренел, Третий Падший?! Ты что плюешься? Что за дурь?! – Литтия вытерла лицо рукой. – Странный ты вообще-то. То с поцелуями лезешь, когда я писаю, то плюешься, когда помочь хочу. У вас в том мире все такие? – И она сделала у своего виска жест одинаковый, наверное, во всех мирах.
– Извини, – прошептал я, продолжая держаться за сердце. – Не понял, что это ты.
– С Немо перепутал? Ну да, мы чертовски похожи. – Она вынула из маленькой кожаной котомки камень, похожий на серый пляжный голыш. От него сильно пахло солью. – Держи! – Литтия вложила его в мою руку.
Камень был теплым. Я почувствовал, как струя чего-то мягкого и свежего, как родниковая вода по жаждущей гортани, заструилось от камня к моей груди. Потекло к сердцу.
Я сел. Мне стало заметно лучше, только голова кружилась. Поднялся на ноги. Литтия встала тоже.
– Что ты здесь делаешь? – спросил я, глядя не на девушку, а на то, что творилось на поле боя.
А там все сильно изменилось. С треть прозрачного войска уже превратилось в непригодную стеклотару. И хотя из замка по склону маршировали новые полки, сам Немо вряд ли сможет оказать достойную помощь войскам. Он отбивался, отстреливался, но не атаковал. Его щит страдал от залпов махральнов почти так же сильно, как стеклянные доспехи рыцарей. Немо быстро восстанавливал его, но тот вновь получал пробоины.
Мне не нужно было поворачивать голову, чтобы понять, чьи заряды решетят ауру злосчастного Второго Падшего. Маги Заморских холмов были в полном составе, кроме, разумеется, Кроннеля. Была среди них и дотоле мне незнакомая магиня – женщина средних лет, со жгуче-черными глазами и темными, переливающимися волосами.
«Наверное, это Клайда», – подумал я.
Немо не был дураком. Что угодно: подлец, бабник – как будто бы я другой, – гордец, эгоист, убийца, но не дурак. Он не стал ждать неизвестно чего, а предусмотрительно отступил – вместе с остатком войска. Причем отступил очень быстро – не успел я перевести взгляд с магов, палящих по Немо, как того уже и след простыл. Кроме гор плавленого и битого стекла, на поляне не осталось ни одного выжившего стекляруса. Они исчезли вместе с теми войсками рыцарей, которые двигались к ним на подмогу.
«Велик же ты, братец, – подумал я, – если смог такую орду за одно мгновение в замок перенести».
Бой был выигран. Теперь осталось понять, какой ценой. Я взмыл над полем. Силы ко мне вернулись – хоть и не полностью, но так хорошо я не чувствовал себя уже много дней.
Готов убито было немало. Наверное, сотни две в бою полегло. Махральны получили огромный урон – их стало вдвое меньше. И – увы мне – оставшиеся расползались.
– Кинсли, – я перенесся к помощнику, который тоже полным тревоги взглядом провожал отступление зеленых магоборцев, – постарайся их вернуть.
– Пробовал, – грустно сказал он. – Бесполезно. Магия фулоппа на них больше не действует. Они выполнили приказ.
– Гадство! – психанул я. – Только бы не они. Лучше бы соузцы пришли и опять свалили три раза.
– Умно, – поморщился Кинсли. – Ты, как я посмотрю, оклемался? Снова глупости говоришь.
– Да,
