— Про сейчас никто не говорит. Помнишь, пару лет назад мы с тобой ходили на свидание через тиндер, и ты бросил меня в кафе? Одну! Именно поэтому наше второе знакомство при таких обстоятельствах не добавило тебе моего уважения.
— Так вот оно что? Всё это время? [1] — Лукас улыбается, но я не могу пропустить мимо ушей то, что он цитирует. Эта история из книги слишком меня зацепила, чуть ли не лучшая глава за все семь книг.
— Всегда, — шепчу я и рукой как будто выпускаю «Экспектро Патронум!» взмахом волшебной палочки. И почему-то теперь ненависть к нему по такой ерунде, у которой прошёл срок исковой давности, кажется глупостью. Всё это время поливала его грязью, материла и ненавидела, а он этого даже не помнил. Это событие для него было простой историей, над которой он, может, смеялся со своими друзьями и позабыл. Только вот теперь, после настоящих сложных времён, для меня это тоже не имеет смысла. То, что было, то прошло — есть дела и поважнее.
— На самом деле… — начинает он. — Я плохо тебя запомнил тогда, даже причёска у тебя другая была и, кажется, ты была худее, — замахиваюсь кулаком, но он легко ловит и целует костяшки. — Шучу-шучу. Но я… я действительно ушёл, потому что стало плохо. Не слезал с горшка ещё три дня, а не извинялся только потому, что было стыдно. Да и признай, я сопляком был и для меня это скорее ознаменовалось огромным провалом по части кадрилово. Предпочёл забыть эту смрадную историю, а когда захотел уже извиниться, то не нашёл твоего аккаунта. Я не знал… Что так повлиял на твою дальнейшую жизнь. Лучше меня так и не нашла?
Вот стоит к нему расположиться, прочувствовать всю ситуацию не со своей стороны — я ведь его ненавидела, никогда не пытаясь понять, почему получилось именно не так. Всё только сводилось к тому, что это из-за моей внешности, что было довольно эгоистично. Но потом Лукас берётся за старое: опять кидает эти шуточки, от которых я готова свернуть ему шею дважды, чтобы наверняка. Хотя такие, как он, явно поднимутся из могил.
— Да уж, такого засранца надо ещё поискать. В прямом смысле.
Он легко толкает в плечо, распускает кулак так, что пальцы касаются обнаженных участков кожи. Я ощущаю его жар и желание притянуть меня к себе, потому что его подушечки пальцев, то надавливают на кожу, то отпускают — он не уверен, приму ли я его. Я прохожусь взглядом по нему, отмечая затуманенный взгляд и приоткрытые большие губы.
А потом в голову приходит мысль: как же смешно, что вся история случилась и закрутилась в такой клубок, который так легко и не распутать ещё долгое время. Но порой и не нужно искать эти лазейки и карты лабиринтов, нужно просто прислушаться к сердцу и моё сердце говорит, что Лукас честен со мной. По-своему её выкладывает, но его поступки теперь вряд ли можно диктовать одной лишь выгодой — я, правда, ему нравлюсь. И мой страх обмана отходит на второй план. Возникает дикое желание нагнуться и поцеловать его, нас разделяют какие-то крохи, а это действие спасёт от мыслей хоть на пару мгновений. Делаю этот шаг: закрываю глаза, наклоняю корпус, но вместо того, чтобы уткнуться в полные губы Лукаса, слышу:
— Лорин, тебе что-нибудь принести? Воду? Кофе? Поесть?
Не знаю, как реагировать на его отказ. Он отводит глаза и не смотрит в мою сторону, быстро встав с кровати и направляясь к двери. Вся его ласка появляется только на глазах окружающих. «Дура! О чём ты думала?». Хочется засмеяться над собой, а потом заплакать. А по-хорошему выбить всю эту дурь под названием «Лукас Мэй». Чёртов аферист!
— Воды, — выдавливаю из себя словно остатки самообладания. — Принеси, пожалуйста, воды.
Лукас ничего не отвечает и быстро выходит. Откидываюсь на кровать и закрываю глаза руками. И правда верила, что нравлюсь ему? Какая глупость, стоит только повернуться, и он так же, как и Тоби, окажется в объятьях какой-нибудь блондинки. Или любой другой, кто не будет такой эгоисткой.
Лежу так какое-то время. Не открываю глаза, когда возвращается Лукас, тихо приоткрывая дверь и мягко ступая по полу. Да к чему это всё? Их семья меня заполучила, скажу «да», и оставят, наконец, в покое. Лукас садится рядом и проводит рукой от подбородка, двигаясь по шее, до выреза платья. Хоть мне это и нравится, но всё равно открываю глаза, чтобы высказать ему то, что такие фокусы не пройдут. Я тут не готова скакать под его настроение. И какого моё удивление, когда передо мной Мэй-старший — Кеннет.
— Ло-орин, небось подумала, что это Лукас?
Отталкиваю его руку от себя, а потом и его, откатываясь подальше, но он не сдвигается с места ни на сантиметр, силен как боров, а так и не скажешь. Хватает меня за лодыжку и тянет обратно к себе. И, если честно, я не хочу выяснять зачем.
— Отпусти, или я закричу, — я впиваюсь в его руку, пытаясь снять пальцы, но он только жёстче их сжимает.
<tab>— Нет, не станешь, или я сделаю из твоей сестры отбивную, — в его глазах не вижу и тени сомнения в том, что он не может это сотворить. Он вправе делать, что захочет.
— Что тебе от меня надо? — пытаюсь всё ещё скинуть его руку с ноги, когда хватка ослабевает, но он со смехом отпускает её сам. Под собой нахожу телефон, в голове возникает идея, надеюсь, что выйдет.
— Чего я хочу? Чего я хочу, Лорин? Чтобы ты вышла за моего брата и не мешалась под ногами. Всего лишь-то и нужно, что следовать указаниям, это что сложно? Ещё немного и ты тоже доведёшь меня.
— Как довела Пат? — хочу понять, с чего всё началось.
— Она просто попала под горячую руку со своим очередным нытьём про то, что надо понять тебя и ждать, когда ты там соберёшь свои сериальные сопли и найдёшь себе хоть кого-нибудь. А потом я так устал в тот вечер после работы и того, что мы потеряли миллионный контракт по глупости, что мне явно было не до её мнения и мыслей. Она, дура, любила тебя так, что готова была уже замолчать и больше не требовать поступить по велению родителей. Но я поработал над мотивацией Патрисии, потом загладил свою вину и обещал её не трогать, только порой твоя строптивость проявляется и в ней, — он сжимает
