Она должна что-то сделать… Кто-то знал ее и знал, что она должна сделать. Она чувствовала, как ее тянет куда-то, как воздушный шарик на веревочке. Прочь от черного зеркала, в котором не разглядеть лица, как ни старайся. И она позволила себя утянуть.
В следующую секунду она оказалась в комнате с каким-то высоким и тощим лохматым мальчишкой. Он беспокойно расхаживал из угла в угол, вертя в пальцах пустую зажигалку, а за ним ковыляло какое-то мелкое создание, пытаясь хватать его за пятки.
– Ливви! – воскликнул мальчик.
Едва услышав этот голос, она узнала – себя и его. Надо же, какой высокий. Да и не мальчик уже совсем. И дело не в том, что она уменьшилась – просто он растет, и будет продолжать расти, а она умерла. Вот и все.
– Тай, – сказала она.
– Тебя не было весь день! Сейчас три утра. Я не спал, я беспокоился. Чувствовал, что ты… очень далеко. Как будто что-то… не так.
– Все было так, – сказала она. – Просто я никак не могла пробраться в Идрис. Но, кажется, я каким-то образом оказалась снаружи, сразу за стеной… Я подслушала разговор Зары и Мануэля. Они проверяли защиты и болтали.
– Так, и о чем же они болтали? – Тай сел на край стола и открыл тетрадь.
– В основном о том, как они голодают. Но, судя по всему, у них есть способ шпионить за нами. Ну, не за нами с тобой, а вообще. Они как-то подсматривают за всеми, кто не в Идрисе, и планируют неожиданное нападение.
– Когда? – Тай что-то строчил в тетради.
– Этого они не сказали. «Неожиданное нападение» это еще мягко сказано. Они выразились в том смысле, что когда они нападут, мы очень удивимся, а потом сразу умрем. Потому что они реально крутые, а мы сидим себе и трескаем круассаны. Потом они проверили защиты и ушли, и больше я ничего не слышала.
– Так, – сказал Тай. – У нас тут два блока информации. Надо пойти кому-нибудь рассказать. Я могу сказать Рагнору… или Катарине.
– Нет, – возразила Ливви. – Это я узнала, и хочу сама рассказать. Для этого мне нужен Магнус. В последнем письме Хелен вроде писала, что он болтается в Лос-Анджелесском Институте?
– Да, – сказал Тай, помолчав и не глядя на нее. – Думаю, это будет честно. Давай. Только…
– Что?
– Пока тебя не было… ты чувствовала что-нибудь интересное? Что-нибудь новое? Странное?
– Нет, – сказала Ливви, немного подумав. – Запиши это себе в тетрадку. Что я ничего такого странного не чувствовала. Не волнуйся за меня, Тай. Я мертва. Ничего плохого со мной уже не случится.
Ирен валялась у Тая на кровати, вытянув лапы и придирчиво вылизывая одну из них. Немигающий взгляд золотых глаз все так же упирался в Ливви. Мне сказали, теперь это мое место. А твое где?
– Вы с Ирен присмотрите друг за другом, пока меня не будет?
– Ты прямо сейчас пойдешь? – Тай поморщился, словно от этой мысли ему стало не по себе.
– А чего ждать? – И сейчас же комната вокруг растворилась. Ливви снова стояла на берегу возле Лос-Анджелесского Института.
Солнце погружалось в быстро темнеющие воды Тихого океана. В шорохе волн, набегающих на песок, было что-то неправильное.
В окнах Института горел свет: видимо, там уже успели поужинать. Кто-то сейчас моет посуду – наверняка Хелен или Алина. Тавви собирается спать, ему почитают книжку перед сном. Марк и Кристина, скорее всего, в Нью-Йорке. Марк уже привык к человеческому миру… наверное. Ей всегда было странно думать, что его у них забрали, а потом взяли и вернули. Он был такой чужой, когда вернулся… А сейчас она сама – еще более чужая.
Ливви захотела как можно скорее оказаться в Институте, подальше от черной воды, так неприятно напоминающей черноту Диммета, – и оказалась.
Хелен сидела на кухне, посуду пока так никто и не помыл. Алина положила голову ей на плечо, обняла за плечи – как будто они сидели у себя дома, как будто всегда жили тут. И не было никакого изгнания на крошечный промерзший остров вдали от семьи и родных.
– Так здорово, что Марк с нами, хотя бы на несколько дней, – сказала Хелен.
Алина уткнулась лицом ей в шею.
– М-м-м. Думаешь, ему правда можно доверить Институт на пару часов? Я думаю, мы с тобой заслужили денек в спа.
– Нет, – отозвалась Хелен. – Совершенно не думаю. Но давай все равно так и поступим.
Приятно видеть, что девушкам так хорошо. Но в то же время это ужасно несправедливо. У всех есть дом – у Марка, Хелен… Даже Таю будет куда вернуться. Но у нее дома больше нет. Она нигде больше не будет дома. Ливви накрыло волной тоски, отчаяния и зависти, и будто материальный мир все еще ей подчинялся, гора тарелок возле раковины неожиданно обрушилась, осыпая стол и пол осколками фарфора и остатками еды.
– Это еще что такое?! – Алина вскочила на ноги.
– Наверное, небольшое землетрясение, – проворчала Хелен. – Добро пожаловать в Калифорнию.
Ливви бросилась прочь из кухни – в комнату Дрю. Ее сестра валялась на кровати и смотрела какой-то хоррор по допотопному институтскому телевизору.
– Ку-ку! – завопила Ливви. – Любишь ужастики, да? Ну, так поздравляю, я пришла – настоящий, неподдельный кошмар. Бу!
Она надвинулась на Дрю и крикнула ей прямо в лицо:
– Эй, вот она я! Видишь меня? Дрю! Какого черта ты меня не видишь, я же здесь?!
Но Дрю продолжала таращиться в глупый телевизор, и Ливви снова почувствовала, как уменьшается, съеживается… И вот уже она могла бы провалиться в крошечное черное озерцо зрачка сестры, как сквозь темное водное зеркало и уснуть там, на дне, навеки… Там будет безопасно. Втайне от всех, даже от самой Дрю. И Таю больше не придется о ней беспокоиться. С ним тоже все будет в порядке…
– Безопасно? И от чего же ты хочешь спрятаться, Лив? – поинтересовалась она у себя самой.
Экран телевизора погас. Бра с магическим светом над кроватью мигнули и тоже выключились.
– Какого черта? – сердито пробурчала Дрю и встала.
Она подошла к стене и потыкала в выключатель. Свет снова залил комнату.
В дверь постучали. На пороге появились Хелен и Алина.
– Ты ничего не почувствовала только что? – спросила первая.
– Мы были на кухне, и со стола обрушилась целая
