Махарадж воспользовавшись всеобщей суматохой и остаточным азартом от охоты своих воинов, направил рашциза в сторону, где спешившись, наблюдал за Элиссавет. Надо было очистить животное, расседлать, но он не мог заставить себя отвести взгляда от женской фигуры, при этом ревностно охватывая взором других воинов: не смотрит ли кто в её сторону. Но воины обсуждая охоту и рассёдлывая рашцизов, старательно отводили глаза от женщины и мужчина успокоившись, наблюдал как она приняла в распростертые объятия спешившего к ней сына, как присев обняла его и после взяв за руку направилась в сторону хода под поверхность.
Ему до безумия хотелось всё бросить и направиться за нею, чтобы хотя бы смотреть на Элиссавет, просто не спускать с неё взгляда, не говоря о слиянии. Мотнув головою, Махарадж стиснул зубы и отвернулся: стоило вспомнить о её теле, как у него тяжело заныло в паху, руки сжались в кулаки, хотя хотелось бы сжать её бёдра, при этом погружаясь в горячее шелковистое лоно.
— Шаранш! — Зло выдохнул он, и рашциз повернувшись, понятливо посмотрел на хозяина. Он уже давно служил ему, давно научился чувствовать эмоции седока, с которым в походах и боях становились чуть ли не единым целым и сейчас рашциз чувствовал безумную тягу хозяина к самке и не понимал: почему хозяин просто не возьмёт то, чего ему хочется? Для животных не было ограничений, запретов или правил — был лишь зов природы.
А Лиза проводив сына до его цело́ма и взяв с него обещание, что он помывшись под присмотром уже идущего за ними Уаншихана, сразу придёт в цело́м к маме, медленным шагом направилась к себе.
Предрассветное время для Елизаветы было наполнено общением с сыном: Уаншихан проводив Егора в цело́м матери отлучился к остальным воинам, которые сейчас отмечали хорошую охоту на поверхности, а сын ужиная, взахлёб, с горящими глазками делился впечатлениями.
Когда Егор уже более, менее успокоился, Лиза позанималась с ним языком, после заставила решить несколько простеньких примеров по математике и написать несколько предложений на русском языке и только после этого уступила просьбе сына и закончила на сегодняшнюю ночь с обучением.
— Мультик? — Сын просящее посмотрел на маму. — Пожаалуйста! — Протянул он, и Лиза естественно сдалась:
— Ну хорошо, зови Сицица.
Сама она позвав Самлешу, которая достала из закромов ноутбук и присоединилась к ним, включила самый простой и понятный для всех диснеевский мультик «Бемби».
Егор выступал в роли переводчика, а Сициц и Самлеша смотрели в экран с широко распахнутыми глазами и иногда раскрытыми ртами. Лёжа на матрасе и наблюдая за всеми Лиза улыбалась — спокойное, тихое времяпровождение было для её нервной системы как бальзам, но ещё не успел закончиться мультфильм, как здрада встрепенулась и подскочив наклонилась к женщине, тихо проговорила:
— Хозяин посетит вас через половину дыхания.
Глава 20 Часть 2
ГЛАВА 20
Часть 2
Провожая сына до цело́ма и тихонько переговариваясь с ним, Лиза по пути встретила его наставника:
— Цишисс Уаншихан, как отдохнули? — Поинтересовалась она, зайдя за полог в цело́м. — Если хотите, то я после приду и останусь с Егором, вы сможете посидеть с остальными.
— Что вы аншиасса! Я уже отдохнул. Стар я, чтобы сидеть и истории травить. Это пусть молодёжь отдыхает.
— Здрада сказала, что все отмечали удачную охоту. Скажите: у вас принято что-либо употреблять при этом?
Услышав вопрос, Уаншихан усмехнулся:
— Я понял вас аншиасса. Принято, у нас мужчины выпивают кошун — это вид напитка, который горячит тело и душу. Но я его уже давно не употребляю, так что не беспокойтесь.
Вернувшись к себе, Лиза сразу помылась, а расспросив здраду, узнала что предводящий не отказал себе в употреблении горячительного напитка в отличии от наставника сына. Когда здрада удалилась, Лиза покрутив в руке глиняную баночку с гашаном, решилась всё же нанести его: как бы ей не хотелось иного, но разговаривать или противоречить выпившему мужчине — это сверх дурости.
Лёжа на спине и прикрыв глаза, Лиза ожидала предводящего, а когда услышала как приподнялся тканевый полог, тут же встала:
— Приветствую вас предводящий.
— Приветствую Элиссавет. Я говорил, что можно опустить условности, когда прихожу для слияния.
Лиза кивнув, наклонилась чтобы взять шёлковую ленту и отвернувшись сама повязала её на глаза, затем взялась за узел на груди, чтобы сбросить ткань, которой обернулась после купания, но на её плечи легли тяжёлые мужские ладони:
— Я сам обнажу тебя. — Хрипло произнёс Махарадж, и Лиза обернувшись к мужчине опустила руки.
Махарадж застыл рядом с женщиной, он прекрасно понимал, что ему не следовало употреблять кошун, но иначе он бы давно сорвался к Элиссавет и дал не нужный повод для размышлений своим воинам, зато сейчас ему пришлось прилагать титанические усилия, чтобы не сорваться.
— Ты нанесла гашан? — Спросил он молясь Двуединой, чтобы она ответила утвердительно, потому что ждать пока подействует снадобье у него не было сил.
— Да Махарадж, нанесла, — подтвердила Лиза, слыша по голосу мужчины его возбуждение, при этом с тоскою представляя: как будет сама мучиться, когда он уйдёт, опять оставив её неудовлетворённой.
— Элисса, — выдохнул мужчина, услышав как она произнесла его имя — это было сладкой песней для его слуха.
Вновь положив ладони ей на плечи, провёл вдоль рук и подхватив за талию приподняв поставил на матрас. Женщина была маленькой и не доставала макушкой до его подбородка, но сейчас стоя на матрасе, её грудь, что сейчас была скрыта под тканью, теперь находилась прямо напротив его лица.
Поддерживая женщину за талию, как и накануне, он одним движением сорвал покров с её тела и с наслаждением прислонился лицом к её груди.
— Элисса, — прошептал он и вздрогнул, когда женские ладони легли на его плечи. — Подожди, постой. — Он на мгновение отпустил женщину, чтобы скинуть камзол, под который предусмотрительно не надел рубахи и сейчас схватив её ладони, вновь опустил на свои плечи.
Как зверь Махарадж порыкивая тёрся лицом о её грудь, слыша странное срывающееся дыхание женщины, которое будоражило и сводило с ума:
— Ты боишься? — Тихо спросил он, боясь услышать в ответ подтверждение.
— Нет, — прошептала она и он облегчённо выдохнув, спустился ладонями вниз, огладил и в нетерпении провёл по межножью.
— Я не могу больше терпеть, — признался он, удивляясь самому себе: никогда до этого он не говорил подобного ни одной женщине, да он вообще никогда ни с кем не говорил перед слиянием, но так хорошо было услышать:
— Не терпи.
Лиза чувствуя как подрагивают руки Махараджа когда он гладил, сжимал её грудь, слыша хриплое дыхание мужчины — понимала: он на пределе выдержки, тем более от него хорошо чувствовался запах алкоголя, который тоже скорее всего не добавлял ему сдержанности, а потому она решила, что уж
