— Так я и думал: вы осуществляете общее руководство, а я вместе с вашими «специалистами» таскаю каштаны из огня буквально за харчи. Не пойдёт. Вот мои условия: если я соглашусь, подчёркиваю, мистер Хиггс, ЕСЛИ я соглашусь… моя цена — сто тысяч евро и деньги должны лежать вот на этом столе уже завтра. Они останутся со мной даже в случае нулевого результата миссии. Вы посылаете человека в пекло, да ещё за такой мизер! Если ваши люди согласны на подобные условия, то это их дело, а я выжил только чудом и никого из «девятки» не убил. Зато прекрасно видел, как они «погасили» семерых опытных солдат, за пару минут, не получив ни одной царапины, а от парней осталось пара лоскутов кожи, да мокрое место. И с вашими людьми на такое дело не пойду: я вам не негритёнок Сампо, которого можно списать в расход после того, как дело сделано. Если я и пойду в пекло, то только с людьми, которых подберу сам. Максимум на что я согласен — ваши интересы будет представлять один человек. Таковы мои условия и если сумму гонорара ещё можно обсудить, то организационная часть операции не обсуждается.
Изумление, как ни старался его скрыть Хиггс, было просто пропечатано на лице иностранца. Кацуба же, напротив, открыто ухмылялся. Очевидно, он предсказал нечто подобное, или поспорил с «канадцем» на некую сумму, что беседа примет именно такой оборот. Опомнившись, Хиггс заговорил, причём если раньше акцент еле-еле проскальзывал в его речи, то сейчас, «американизм», так и пёр из шпиона наружу:
— Господин Васильефф, это существенно расходится с полученными мной инструкциями — Видя, что я собираюсь подняться из-за стола, иностранец заговорил быстрее — Но я свяжусь с руководством фирмы и через сутки смогу сделать встречное предложение. Вы располагаете этим временем?
— Да. Но учтите: обсуждается только сумма гонорара. Состав и экипировка группы — полностью моя прерогатива. И расходы оплачиваются отдельно.
— Я всё передам. — Смущение и недовольство прямо таки плескали через край. Шпион был недоволен, что разговор пошёл не так, как он задумал. — Грэг сообщит вам о времени нашей следующей встречи. Доброго дня, господин Васильев.
— И вам всего наилучшего, мистер Хиггс. Только помните: моё время тоже не резиновое и вечно ждать я не стану. У Вас максимум трое суток на согласование.
— Я запомню, господин Васильев. До встречи.
Он встал из-за стола и пошёл к двери. Кацуба поднялся следом и плутовато мне подмигнул. Я вышел вслед за ними, щурясь на яркое августовское солнце, присел на крыльцо. Мне удалось отыграть сутки на то, чтобы принять решение: либо согласиться лезть в пекло с сомнительным результатом, либо дать банального стрекача, прорываясь к схрону оставленному Охотником. Думая так, я вышел на веранду и присел на ступеньку крыльца. Деревянные доски нагрелись и источали приятный запах, который встретишь только в деревянных, построенных по всем правилам домах. Даша по-прежнему болтала с пришедшей вместе с Кацубой и Хиггсом девушкой, довольно примечательной внешности. Высокая, чуть выше среднего роста, с длинными распущенными и чуть вьющимися светлыми волосами. Правильные черты овального лица чуть портил небольшой шрам, наискосок пересекающий гладкий, высокий лоб девушки. Видно было, что дефект пытались убрать, но осталась чуть светлая чёрточка, выделяющаяся на фоне загара. Неожиданно чёрные, чуть раскосые глаза, излучали некое перманентное веселье. Полные губы постоянно находились в движении, обнажая безупречно ровные, белые зубы. Голос был приятным и помимо воли хотелось улыбнуться, когда девушка произносила нечто даже совсем обычное. Лёгкий, летний сарафан, доходящий едва-едва до колен, более открывал, нежели скрывал довольно выдающиеся формы своей хозяйки. Общее впечатление было двойственным, но напряжения, какое обычно вызывают эффектные женщины, не возникало. Увидев, что я смотрю в их сторону, подруга Даши, переменила позу таким образом, чтобы явственно просматривалась линия бедра под лёгкой тканью сарафана. Даша нахмурилась, а спутница «канадца», чуть слышно хихикнула.
Я кивнул дочке Лесника и отвернулся: игры такого рода сейчас меня не забавляли. Время вновь утекало сквозь пальцы подобно песку. Нужно было подумать о том, что и как предпринять.
Какая-то не осознанная мысль уже давно не давала мне покоя, плавая в подсознании, дразня краешком и ускользая снова. Вспомнил! Снайпер наёмников на галерее заброшенного здания. Его позиция не была идеальной, только если он хотел перекрыть пути отхода МНЕ. Но если наложить сектора обстрела на карту местности… Они не охотились за мной, это была легенда прикрытия. Вся схема периметра была ориентирована в направление аванпоста сектантов. Но противник оказался много сильнее и Бог войны отвернулся от амеров. И, что важнее всего, группу не информировали о том, с кем им предстоит столкнуться. Обычное дело: подрядить людей со стороны, чтобы получить максимум выгоды при минимальных затратах.
Другая странность — тон, который Хиггс взял с самого начала разговора. Складывалось впечатление, что меня боялись спугнуть. Будто бы я обладаю некими знаниями или предметом в котором заинтересованы те, кто послал «канадца» сюда. Но я практически всё рассказал Кацубе, а «гаусс» местные вояки принесут амерам на блюдечке сами, прямо с испытательного полигона, стоит новым друзьям только свистнуть. Нет, не подходит. Миссия с самого начала предполагает моё списание в расход, это даже не обсуждается. Но меня берут в качестве приманки, надеясь получить результат в тот момент, когда тушка бывшего прапорщика Васильева мелькнёт в заданном районе. В ту же помойку пойдут и «профессионалы», идущие вместе со мной. Выхода, кроме как согласиться на задание у меня нет. По моим прикидкам, амеры согласятся на мои условия, покобенившись для вида. Возможно, попытаются навязать мне одного явного и одного скрытого агента в набираемую мной группу. Вычислить «подводку»[69] можно будет с помощью методов перекрёстной проверки и нужно будет постараться локализовать агента до выхода в рейд, а там незаметно устранить.
Подводя итоги, прояснилось только два момента: меня хотят использовать как наживку, по непонятным для меня причинам считая, что объект разработки обязательно на меня «клюнет». И самое основное — будет вторая группа или пущенная по моим следам или идущая к цели другим маршрутом. Сейчас нужно сосредоточить все силы на том, чтобы постараться перевести стрелки в обратную сторону. Иначе, это станет для меня билетом в один конец…
Мои размышления прервала подруга Даши, подошедшая, как ей казалось, неслышно. На самом деле её выдал запах каких-то духов и лёгкое поскрипывание половиц. Слева от себя я увидел ногу с идеальным педикюром и ровным, природным, тоном загара. Взглянув вверх, я увидел девушку целиком: она улыбнулась, сначала неким дежурным оскалом профессионалки, затем будто спохватившись, согнала гримасу с лица и улыбка стала теплее, естественнее.
— Здравствуйте, я Оксана. Даша мне много про вас рассказывала. Вы — сталкер, да?
— И вам доброго дня. Ну, как меня зовут, вам уже сказали, а по поводу «сталкера»… Я считаю, что подобное звание ещё нужно заслужить. Пока я просто обычный новичок здесь.
— Ой, не правда: Дашка рассказала о том, как вы её от бандитов спасли, на новичка это непохоже…
— Спорить не буду, но мне думается Зона отчуждения это … очень необычное место. Автоматная очередь — это не всегда ответ на все вопросы.
Девушка присела рядом, как бы невзначай касаясь меня плечом и краешком бедра. Поправила распущенные по плечам волосы и неожиданно серьёзно сказала:
— Здесь очень страшно. Особенно зимой. Ну… знаете, когда там, за «колючкой» зима. Тут то всегда либо лето либо осень, но… что-то выходит в лес примерно в начале декабря и бродит вдоль южных границ нашего «оазиса». Никто не знает что или кто это. Работать мешает: нам нужно веселье изображать, а тут этот вой и … словно кто-то смотрит прямо в душу и … ждёт.
— Чего? — Вопрос, казалось, застал Оксану врасплох. Словно очнувшись от какого то видения, она тряхнула головой. От чего волосы полностью скрыли её лицо. Совсем тихо, она ответила:
— Понятия не имею. От этого становиться ещё более неуютно: не известно чего ожидать. — Небольшое облако заслонило яркое, полуденное солнце. Стало заметно темнее, подул резкий северо- западный ветер, принёсший с собой запахи осени и напомнил, где мы находимся. На миг повеяло холодом. Девушка встала, поспешно начиная прощаться:
— Заговорила я вас совсем. Скоро четыре часа уже. Мне пора на репетицию.
— Так понимаю, танцуете в клубе? — Хорошее расположение духа всё же не оставило Оксану до конца. Красивые губы изогнулись в лёгкой улыбке:
— И это тоже. Приходите вечером, я выступаю в полночь.
